Сводный босс

— Какого чёрта ты здесь забыл? — рычит матрёшка, безуспешно пытаясь прикрыться, снятой с крючка, футболкой. Ага, полотенце-то находится прямо за мной. Блядь, какая же она красивая — скрипка Страдивари с лицом разъярённой богини.

Делаю шаг вперёд, нарочито медленно скользя взглядом по её покрытому каплями телу. Она вся передо мной как на ладони, только соски прикрыты руками и зажатая в пальцах футболка ненадёжно занавешивает то, что находится между бёдер. Интересно, какая она там: голая или не совсем?

— Хотел убедиться, что местные папики не затрахали тебя до смерти, — отрываю взгляд от её тела и сосредотачиваюсь на глазах.

— Затрахали так, что на ногах едва держусь, — шипит ведьма.

— Обожаю два члена сразу.

Лгунья. Или нет? Всё когда-то бывает в первый раз. Перед глазами живо встаёт картина, как матрёшка принимает два чужих болта, и я моментально зверею.

— Может, и третьим не побрезгуешь, — нависаю над ней, утыкаясь напряжённым членом в её влажное бедро.

— Гарантирую, Гас-младший достойно заменит двоих. А в заднице сойдёт и за троих.

Матрёшка теряет над собой контроль, скалит белоснежные клыки и руками бьёт меня в грудь, обнажая при этом соски.

— Убери от меня своего недомерка. Слышала, члену Тириона Ланнистера нужен дублёр, так ты бы сходил на кастинг.

Пиздец, как она меня заводит своим дерзким языком. Маленькая сексуальная язва.

— Мой Тирион тебе в рот не влезет, — рычу ей в лицо и толкаю к стене. Голая грудь матрёшки упирается в мою, царапая кожу твёрдыми сосками, через полотенце членом чувствую жар её кожи. Мой личный рай.

— К чёрту пошёл, — выдыхает матрёшка, выпуская в меня свою порцию сладкой отравы. Последняя нитка здравого смысла жалобной нотой разрывается в моей голове, а глаза заволакивает туман желания.

— Сука, — хриплю в её губы, — какая же сука, Сла-ва.

Запускаю пальцы в её мокрые пряди и, глубоко вздохнув, вгрызаюсь в порочный рот.

Матрёшка не остаётся в долгу, вонзаясь когтями мне в шею и рассекая кожу. В моей башке разрываются адреналиновые фейерверки, потому что её язык проникает мне в рот, обжигая током нёбо.

— Ублюдок, — посылает вибрацию мне в горло, доводя младшего до микроинсульта, и жадно присасывается ко мне губами. На вкус она — порок, клубника и страсть. Я хочу выпить её всю, но она хочет того же, и мы бьёмся языками за право самого большого глотка.

Обхватываю её голую задницу ладонями и поднимаю матрёшку в воздух. Она реагирует незамедлительно, обвивая лианами ног мои бёдра и целуя раскрытой промежностью прикрытый полотенцем член.

Отрываюсь от её губ и припадаю ртом к выпуклому соску. Втягиваю его в себя, не касаясь языком, отпускаю и проделываю тоже со вторым. В ответ матрёшка утробно стонет, раскачиваясь на моём члене как на качелях.

— Умоляй, стерва, — хриплю, слегка задевая кончиком языка её сосок. — Проси сделать тебе приятно.

— Пошёл ты, — раздаётся глухой хрип.

Упрямая кошка. Дикая рысь для леопарда. Разжимаю ладонь, крепко прикладываюсь звонким шлепком к её заднице. Матрёшка охает, и я успеваю поймать этот сладкий звук ртом.

— Умоляй, — повторяю, подтягивая пальцы к её раскрытой промежности.

— Ты же мечтаешь, чтобы я затрахал тебя до смерти.

— Иди к чёрту, — повторяет стерва и так отчаянно трётся о натянувшееся полотенце, что у меня сыплются искры из глаз.

— Ещё, Гас, — подсказываю ей, пробегаясь подушечкой указательного пальца по влажным лепесткам. Чёрт, чёрт. Гладкая. Мокрая. Мокрее лужи под моими ногами.

Матрёшка издаёт громкий всхлип и впивается зубами мне в шею. Шиплю от восторга, надавливая на влажность сильнее, и слышу пение ангелов:

— Ещё, Гас.

Это становится концом моей вменяемости. Впаиваю её спину в скользкую стену и сжимаю розовый сосок губами, параллельно загоняя в матрёшку пальцы. На ощупь она, как расплавленная карамель, такая же податливая, нежная и горячая.

— Повтори, — вот теперь уже я умоляю.

Сла-ва с силой сжимает мои волосы и послушно хрипит:

— Ещё, Гас.

Толкаю пальцы глубже и трахаю её так самозабвенно, как ещё никого и никогда не трахал членом. Каждое погружение внутрь её тела отзывается в мозгу головокружительной эйфорией. Она — мой русский наркотик, который отравит организм до разложения внутренних органов, но я, как настоящий безвольный наркоша, кладу на это хер и загоняю себе под кожу всё новую и новую порцию.

— Какая же ты шлюха, матрёшка, — сиплю ей в ухо, с изумлением понимая, что готов кончить. Вот так просто потираясь об неё через полотенце. Такого не было даже в четырнадцать, когда я увидел сиськи Энжи в «Соблазне».

— Скажи ещё раз, — страстный пожар на моём виске.

Девушка-мечта. Самая горячая фантазия. Моя идеальная проститутка.

— Шлюха... ты шлюха, Сла-ва, — исступлённо рычу, кусая её шею, — маленькая грязная проститутка, мечтающая о моём члене между своих ног.

Слава издаёт громкий стон, усиливает хватку в волосах и начинает бешено сжиматься вокруг моих пальцев. Что в этот момент делает младший? Его рвёт в полотенце. Долго и безостановочно. А я в это время прижимаюсь губами к матрёшкиному виску, и как впечатлительная сучка, стону её имя.