Сводный брат бесит

Да ну какая на фиг френдзона? Мы были друзьями. Настоящими. Я в Даниле видела исключительно друга. И он во мне тоже.

Сегодня у нас четыре урока. После последнего ребята ожидаемо предлагают завалиться в какое-нибудь кафе и отметить начало последнего учебного года. Но я не могу. Мне надо на работу.

— Маш, да ну что ты заладила с этой своей работой? — возмущается Арина.

— Тише ты! Никто не должен знать, что я работаю.

— Почему?

— Потому что если это дойдет до учителей, то они сообщат моей маме.

— Может, и хорошо бы, чтобы сообщили?

— Нет!

Подруга закатывает глаза, а я стараюсь незаметно ускользнуть из школы, пока меня не окликнул кто-нибудь из друзей.

В баре я переодеваюсь в униформу в виде колготок в сеточку, мини-шорт и белого топа, оголяющего пупок, беру в руки поднос и принимаюсь лавировать между столиками. Чем ближе к вечеру — тем больше клиентов, а еще моих переживаний по поводу того, что я должна написать Данилу.

Но неожиданно мне приходит в голову гениальная мысль: у меня нет его телефона! Тот номер, что у меня был до отъезда Данила в Швейцарию, давно утерян. Да и Громов наверняка его уже сменил. В течение месяца, что мы живем под одной крышей, я телефоном Данила не интересовалась. А раз мне некуда ему писать и звонить, то и спроса с меня нет. Да и вообще: почему я должна перед ним отчитываться? Не захотела и не позвонила.

Это меня немного приободряет, и я начинаю носиться между столиками так, будто в меня встроен моторчик. Но когда в 10 вечера я переодеваюсь в платье, втискиваю отекшие ноги в туфли на шпильках и достаю из сумки мобильник, чтобы вызвать такси, вижу там 24 пропущенных вызова с незнакомого номера.

Не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, чей это телефон. Я решаю не перезванивать, но чем ближе я к особняку Громовых, тем сильнее мое сердечко предчувствует беду…

Глава 24

Когда я переступаю порог особняка Громовых, меня встречает гробовая тишина. За месяц, который я тут живу, заметила, что после десяти вечера этот дом будто вымирает. Прислуга уже уходит, а хозяев или нет, или они сидят по своим комнатам. Вообще, этот дом слишком большой для Сергея Юрьевича и Данила. Да даже после нашего с мамой появления пустота не заполнилась.

Я сбрасываю шпильки и, пошевелив уставшими пальцами, тихо ступаю по прохладному паркету. Закроюсь в своей комнате и не выйду до утра. Не будет же Данил вламываться ко мне силой, в конце концов.

На втором этаже я и вовсе иду на цыпочках. Из-под двери Данила не видно света. Хотелось бы думать, что уснул. Осторожно опускаю свою ручку, прохожу в комнату, также бесшумно закрываю дверь и поворачиваю замок. Включаю свет и облегченно выдыхаю.

— Явилась?

Голос Громова звучит, как пушечный выстрел. От неожиданности и испуга я вскрикиваю и подпрыгиваю, выпуская из рук сумку. Схватившись за сердце, поворачиваюсь. Данил сидит на моей кровати злой, как черт. Губы сомкнуты в нитку, на щеках багровые пятна. Даже глаза, кажется, потемнели.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю, отдышавшись.

— Тебя жду.

— Зачем? — изображаю удивление.

Громов поднимается с кровати и медленной вальяжной походкой направляется ко мне. Это выглядит настолько устрашающе, что я пячусь назад, пока не упираюсь в дверь. Данил подходит ко мне вплотную и нависает сверху, тяжело дыша. По-моему, я сейчас первый раз вижу его настолько злым.

— Ты издеваешься надо мной? — цедит, не размыкая зубов.

Сглатываю.

— Где ты была?

— С одноклассниками.

Прищуривает глаза, пытаясь понять вру я или нет.

— Я же говорила, что мы пойдем отмечать первое сентября. Мама мне разрешила!

— Я сказал тебе позвонить мне.

— Я хотела, но у меня нет твоего номера!

Данил опускает руки на дверь по бокам от моей головы. Я же судорожно облизываю пересохшие от страха губы.

— Я звонил тебе кучу раз, какого хрена ты не брала трубку?

— Ааа, так это был ты, — издаю нервный смешок. — Я не отвечаю на звонки с незнакомых номеров. Мало ли, вдруг это телефонные мошенники? Я им отвечу, они меня напугают, заболтают, деньги с карточки украдут… — снова нервно смеюсь, пока Данил багровеет на моих глазах. — Пока ты в Швейцарии жил, в России столько телефонных мошенников развелось…

— Я, по-твоему, похож на дурака? — резко обрывает меня на полуслове.

Замолкаю. Смотрю на него испуганно и не знаю, куда себя деть.

— Я была с одноклассниками, — пищу, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Хоть бы он мне поверил. Пожалуйста-пожалуйста, поверь мне, Даня!

— Ты долго еще мне нервы трепать будешь?

Он почти навалился на меня всем весом. Я даже чувствую жар его тела. Злые глаза испепеляют меня, мне хочется спрятаться, забиться в угол. Я вижу, как Данил пытается подавить в себе ярость, не дать ей вырваться наружу. Но все-таки сильный удар его кулака впечатывается в дверь рядом с моей головой, отчего я вздрагиваю и испуганно зажмуриваю глаза.

Данил резко отходит от меня на несколько шагов и опускается ладонями на письменный стол. Спина парня вздымается в тяжелом дыхании, а я вдруг чувствую себя такой виноватой перед ним.