Сводный монстр (СИ)

— Поболеть, — пожимаю плечами, сама улыбаюсь, рада видеть знакомое лицо. Еще и с русской речью. — Как ты меня узнал?

— Запомнил. Сестру Макса Деккера, наверное, все запомнили. Ты так кричала на весь склон, когда он упал. Я тогда удивился сильно, что вы родственники. Болела-то ты за другого. Имени не помню.

Поправлять, что я жена Макса, а не сестра, я не стала. Как-то слишком сложно все это объяснить, может, когда-нибудь позже.

— Ты опять в болельщиках? Видела, хромал, — перевожу тему.

Даня с готовностью начинает пенять на жизнь и свои постоянные неудачи.

— Нормально начал сезон, прилетел на соревнования сюда. И позавчера большой палец на ноге сломал. По глупости, в сауне долбанулся об косяк, — жалуется парень, пока я сочувственно хлопаю по плечу. А саму передернуло от представленной картины.

Тут же появляются сомнения: а катается ли он вообще? Смеюсь про себя за нерадивость и неудачливость парня.

— Сегодня за кого болеешь? — спрашивает через минут десять, когда мы согревшись и расслабившись от моего глинтвейна растеклись на сиденьях.

— За Макса, конечно. — При имени супруга чувствую, как широкая улыбка расползается по лицу. Невозможно удержать.

— Да, у него высокие шансы победить. Хотя сегодня сильные соперники. Я вообще удивлен, что он так быстро восстановился после того раза. Вот что значит — рожден побеждать.

Даня так хвастает, как будто о себе рассказывает, но мне жутко приятно все это слушать. Словно и обо мне говорит. Я горжусь своим мужем, его борьбой и победами. И не только в спорте.

Спустя полгода после того, как мы рассказали все родителям, мы сыграли свадьбу. Не пышную, а весьма скромную. Только самые близкие, плюс пара родственников Макса, которые жили в Австрии.

Мы не стали возвращаться в Германию, купив небольшую, но уютную квартирку в Вене. Когда мы в Мюнхене, то, конечно, останавливаемся в доме родителей.

Вот уже как два года Макс не переписывается ни с какими психотерапевтами, мы вместе демонстративно удалили все контакты, после того, как в реабилитационном центре его поздравили с успешным восстановлением и сняли с учета. На финальную встречу его врач уговорил приехать и меня. Без устали повторял, что во многом все благодаря мне. Я не согласна. Макс сильный человек. Он просто справился. Я ничего для этого не делала. Просто его люблю таким, какой он есть, и говорю об этом каждый день, всегда поддерживаю.

Конечно, мы ругаемся, иногда пыль до потолка стоит, стены трясутся. Бывает и кричим друг на друга. Но даже тогда я в нем уверена. Уверена, что тяги к получению боли нет. Иногда мне даже кажется, что он кайфует от наших бытовых ссор, после которых мы всегда обязательно миримся. Так же быстро, как и ругались. Больше часа никто из нас не дуется. Может ему нравится эта рутинность, обыденность. Все, как у всех.

Макс тренирует детей и подростков в закрытом скейтпарке, зимой их же гоняет на снежные трассы. Но это когда есть время. Потому что большую часть года мы с ним мотаемся то туда, то сюда. Макс участвует в соревнованиях, побеждает. Я болею на трибунах.

Иногда просто путешествуем. К морю или по небольшим европейским уютным городкам, бродим целыми днями по экскурсиям, перехватывая кофе и сэндвичи по пути. Нам нравится такой ритм.

Но в последнее время Макс все чаще говорит о том, чтоб осесть в Вене, заниматься только тренировками детей, намекает на нашего с ним ребенка.

Я, если честно, совсем не против. Занятие по душе я себе более менее подобрала. После долгих поисков, я все же нашла свое — решила заниматься переводами, работала ради возможности путешествовать с Максом дистанционно. Макс во всем меня поддерживает, даже иногда помогает переводить тексты, если есть свободное время.

— Опьянела, то ли? — толкает в плечо Даня. — Брата твоего объявили. Давай болеть.

Я встрепенулась, разглядывая фигуру на самом старте склона. Он помахал мне, скорее всего даже не разглядев меня в толпе на трибуне. Но я все равно машу в ответ. Мы всегда так делаем.

Захватив дыхание, я приготовилась смотреть на первоклассное выступление моего мужа, скрестив пальцы рук на коленях.

Макс двигался то легко и непринужденно, как будто был наедине с собой. То жестко и агрессивно, чтобы публика не расслаблялась. Хотя, на публику ему сейчас точно плевать. Он сейчас где-то не здесь. Высоко взлетел с трамплина, делая немыслимый пируэт, от которого замерла вся трибуна.

— Он лучший! — восхищенно выдохнул рядом Даня.

— Лучший, — кивнула я, глядя с любовью на мужа.

КОНЕЦ