Сводный монстр (СИ)

Понимаю, что ни разу не видела его катающимся. Если с Томасом мне довелось много кататься, то Макса не видела даже издали.

Трибуна находится почти в самом низу, где лучше всего видны участки, которые нужно пройти сноубордисту. Но все, что делается в самом начале видно чуть хуже, чем завершение выступления. Однако даже отсюда я вижу резко отличающийся уровень катания Макса от всех остальных. И понимаю сразу, Эрвину не победить. Никому не победить. Сводный реально монстр. И в сноубординге тоже. Его движения резки и уверенны, ни капли сомнения, никакого лишнего движения.

Высокий прыжок завораживает своей красотой и зрелищностью, он легко выворачивается в воздухе, кажется, словно несколько раз вокруг себя перевернулся. Хватает доску, легко ею потряхивает, сбрасывая набранный снег вверх, продолжает кувыркаться, бесконечно долго и медленно, перед самой твердыней изворачивает тело и пружинисто приземляется, без малейшей ошибки. Летит на следующий этап. В хайфпайпе взлетает так высоко, как еще никто из предыдущих фристайлеров не взлетал, приближаясь к нам все ближе.

С трибуны доносятся восхищенные возгласы, кто-то свистит, но я даже не могу отвлечься, как загипнотизированная смотрю на ненавистную фигуру. Нехотя признаю в душе, что этот монстр великолепен, он действительно машина. Но в нем не просто отточенная техника, в нем такой адреналин и энергия, что, кажется, я такой дикой смеси даже понять никогда не смогу.

Взлетает на короткий трамплин, и я вижу, как отливает на солнце серебристый шлем, замечаю, что на нем нет перчаток, он держит доску голыми руками. Вспоминаю, что наступила на одну из них в холле отеля, и, видимо не обнаружив ее в кармане, он вышвырнул и вторую.

Делает замысловатый быстрый маневр, вызывая новый шепот восхищения по трибуне. Стоящие внизу уже галдят внизу, предвкушая последний трюк с самого высокого трамплина, который долен быть самым зрелищным.

Макс плавно входит на трамплин, эффектно вылетает, делая сальто с несколькими оборотами. Наверное, у всего этого есть название, но я не знаю, а слушать Даню сейчас совсем не хочется, потому что я растворилась в этом воздухе, буквально ощущая себя на месте Макса, взлетая вместе с ним.

Он хватает доску спереди, будто подтягивая ее к себе. Но дальше происходит что-то невообразимо кошмарное и ужасное. Почему-то его пристегнутая нога съезжает с доски вместе с креплением, он пытается вернуть ее на место, но уже потерял равновесие, взлетев, при этом, слишком высоко.

На трибуне раздались крики, оглушающие и испуганные, а я лишь закрыла рот рукой, предчувствуя беду.

— Твою мать! — подскочив, выругался рядом Данила, и все мы, с дрожью в коленях и застывшими криками в горле, наблюдали, как потерявшее баланс тело Макса, падает вниз.

Он не успел вернуть изначальную позицию, и упал прямо на отстегнутую ногу, одна рука при столкновении с жестким снегом неестественно изгибается за спиной, сверху по лицу в маске ударяет наполовину отстегнутая доска. Еще пару секунд изломленное в неестественной позе тело проезжает вниз по склону и затем замирает.

Начинается хаос, на трибунах все давно вскочили, чтобы лучше видеть происходящее, по-прежнему что-то кричат, и на немецком, и на русском, на английском. Может и на других языках. Невероятный гвалт.

К Максу бегут люди в специальной форме, волонтеры, которые стоят на разных точках склона.

В ужасе мотаю головой, отказываясь верить в происходящее, вперившись взглядом в застывшую фигуру сводного брата. Он не шевелится. Волонтеры машут руками, что-то кричат. На гору вбегают люди в медицинской форме с носилками.

Нет. Не может этого быть!

И не выдержав, я вскакиваю с трибуны и несусь со всех ног к нему.

Глава 18

— Du kannst nicht hierher kommen! — пытается остановить меня волонтер, когда я, перепрыгнув через оранжевую сетку, подбегаю и падаю рядом с Максом.

Тревожным взглядом впиваюсь в его лицо, с него сняли маску и шлем, осматривают голову. Глаза закрыты, с брови течет тонкая струйка крови. Лицо жутко бледное, ни капли румянца.

— Макс! — кричу, но меня оттаскивают чужие руки.

— No, you can't! — переходят на английский, пока я продолжаю вырываться.

— Я сестра! — ору волонтеру в лицо на английском. — Сестра Макса Деккера!

Они растерянно отпускают меня, кто-то кивнул, разрешив подойти. Макса уже погрузили на носилки и несут к специальному транспорту, похожий на огромный снегоход, чтобы спустить со снежной горы к скорой. Суетливо бегу за медиками, и у самой машины меня оттягивают в сторону. Все происходит словно не со мной, в явном шоке я начинаю отбиваться, как в бреду повторяя, что я его сестра, уверенная, что меня опять прогонят.

— Успокойтесь, — рявкнул врач. — Вам не нужно ехать прямо сейчас. С ним все будет в порядке.

— Почему он не шевелится?! — истерично всхлипываю.