Сводный враг (СИ)

Кажется, он услышал последние слова своего отца.

Мне от этого легче не становится.

— Почему я должна идти с вами? — Сразу вспоминаются крики, которые доносились из кабинета, когда Покровский отчитывал кого-то. — Что, если я не хочу?

Он наклоняется, чтобы только я смогла его услышать.

— Потому что я так сказал! Тебе этого мало?

У мужчины такой вид, будто он с трудом сдерживает себя, чтобы не применить силу.

Глава 9

— Как поживаешь, Ангелина?

Случайно или неслучайно, бывший отчим задевает меня плечом, чтобы первым пройти в кабинет.

— Все отлично.

Я вру. Сейчас меня всю трясет. Оттого, что я в этом доме, оттого, что нахожусь одна в кабинете с отчимом, оттого… Боже мой, мне не по себе.

Я переступаю порог комнаты и останавливаюсь рядом с письменным столом у двери, на котором стоит несколько рамок с фотографиями. На одной из них — мы с мамой. Она новая. Пару месяцев назад мама решила сохранить на память, так она сказала, нашу обычную встречу у фонтана. Протягиваю руку, чтобы рассмотреть снимок вблизи, как тут же дергаюсь, услышав раздраженный голос за спиной:

— Кто разрешал хоть до чего-то здесь дотрагиваться?

Это как удар.

Дышать сразу же перестала и замерла.

— Я не… — сглатываю, поднимая голову. — Я просто хотела посмотреть.

Он резко ударяет ладонью по столу.

— Хотела посмотреть… Посмотреть… — морщится, слишком громко дыша. — Еще чего ты хочешь? Опозорить свою мать? Промыть ей мозги? Настроить ее против меня? Это твои планы?

От нахлынувшего шока я даже думать не могу.

— Думаешь, я позволю какой-то малолетней дряни делать все, что она захочет? За моей спиной? Ты кем себя возомнила? Ты кто? Ты кто такая, чтобы перечить мне?

— Я ничего не делала за вашей спиной.

— Решила, что я поверю?

— Я… — прочищаю горло, смотря своему страху прямо в глаза. — Можете верить, можете не верить. Мне все равно. Но мне не все равно на свою маму. Я не хочу, чтобы она опять страдала.

— Значит, со мной она страдает? — требовательно кричит он, будто не в себе. — За последний месяц она приезжала к тебе всего два раза. Два. И она страдала? Ты глупая дура, раз до сих пор не поняла, что страдает она только из-за того, что у нее такая дочь, как ты. Безмозглая, эгоистичная идиотка, которая думает только о себе.

С каждым его шагом ко мне становилось все страшнее.

Да, я боялась Покровского.

Всегда.

Сейчас его вид был пугающим, как никогда прежде.

— Уверен, слухи о тебе тоже правдивы.

Не знаю, откуда он узнал, но я была уверена, что не от своего сына.

Хотелось верить, что не Демид ему рассказал.

— Это все чушь. Я никогда не делала того, что написано в том посте.

— И не сделаешь. Теперь ты будешь делать только то, что я буду тебе говорить. Скажу сидеть — и ты сядешь. Скажу исчезнуть — и ты исчезнешь, пока не разрешу появиться. Я раскрошу тебя, если ты дашь мне повод это сделать. Ты меня поняла?

Чувствую, как мои зубы начинают стучать.

Ноги слабеют, и я понять не могу, откуда во мне столько сил, чтобы просто стоять напротив Покровского.

Получается вздохнуть только тогда, когда он разворачивается и отходит к телефону.

— Покровский! — рявкает в трубку. — Ты разобрался с вещами девчонки?

Я застываю на месте.

— Вези сюда. Подружка? — мужчина внимательно смотрит на меня. — Уладь с ней.

Подружка?

Марина?

О, черт.

— Что происходит? — на ватных ногах подбегаю к столу. — Что вы делаете?

Мое отчаяние его веселит.

— Ты переезжаешь. Сегодня же. Твои вещи…

— Нет! Нет! Нет! Вы не можете…

— Ты еще не поняла? Я могу все, девочка, — обходя стол, он останавливается. — Я. Могу. Все. Не будешь послушной, вылетишь из своего универа в одну секунду. Если и это тебя не образумит, то сама себе сделаешь только хуже. Ты же этого не хочешь?

Покровский наклоняется ко мне.

— Сейчас ты спустишься вниз и будешь всеми силами радовать свою мать и доказывать мне, что у тебя есть мозги. Еще ты будешь улыбаться и молчать. Если я узнаю, что ты что-то замышляешь, то сделаю все, чтобы ты до конца своей жалкой жизни жалела об этом.

Я борюсь с нахлынувшими слезами, когда дверь резко открывается и в проеме виднеется голова мамы.

— Уже надо садиться за стол, дорогой. Только вас и ждем. — Ее взгляд задерживается на мне. — Ангелина?

Киваю.

Маме этого достаточно, чтобы улыбнуться.

— Проводи девочку в ее комнату. — Покровский идет к двери. — Она хочет переодеться.

Мама и не заметила, как я выдохнула от облегчения, когда мужчина вышел.

— Я так рада, что мы все снова будем жить вместе. Ты даже представить себе не можешь, как я счастлива наконец-то забрать тебя из того клоповника. — Обнимает меня за плечи и ведет куда-то по коридору. — Я знаю, что ты не в восторге от этой идеи, но дорогая, так будет лучше всем. Ты привыкнешь. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

— Не надо ничего мне обещать.

Хорошо мне здесь никогда не будет. Мне нужно быть подальше отсюда ради этого. Но я до сих пор дрожу от страха. До сих пор хочется разреветься. Черт, что мне делать?

— Ты привыкнешь, — повторяет она. — Мы все будем…

— Кто эти все? О ком ты говоришь?

Я не в силах сдерживать себя. Это все… Меня просто раздавили. Как мама может этого не замечать?

— Ты, я, Вова и Демид.