Сводный враг

«Ок. Покажи им когти, Котова».

Я точно знаю, что Марина в этот момент кровожадно улыбается.

Услышав шаги за дверью, я отбрасываю телефон в сторону, на цыпочках передвигаясь по комнате. Несколько минут прислушивалась к шорохам, но дверь так никто и не выбил.

Пронесло.

Стук в дверь я слышу только на следующее утро. Тихий, осторожный. Я даже не дергаюсь, точно зная, что за дверью стоит мама. Вскочив с постели, отодвигаю кресло в сторону, пропуская женщину. Что меня удивляет, так это ее вид. Обычно она до обеда ходила в халате, говоря, что, пока она не переоденется, новый день не наступит, но сейчас… На часах восемь утра, а мама уже при полном параде. Волосы уложены, на лице макияж, платье мало чем отличается от вчерашнего. По красоте: все десять из десяти.

— Ты стала рано просыпаться?

Я вновь сажусь на кровать, смотря на то, как мама скрещивает руки на груди. Она не заявилась с криками ко мне вчера, когда Демид спустился к гостям почти голый, получается, крик начнется прямо сейчас.

— Выспалась.

— Злишься на меня за то, что я не спустилась?

— Я рада, что ты не спустилась, — неожиданно говорит она. — Демид вчера такое шоу устроил. Позорище. Я счастлива, что хотя бы мой ребенок вел себя достойно.

Я сглатываю, услышав похвалу в свой адрес.

Как-то гадко на душе становится.

— Мам, это я…

— Ты только представь, он наплевал на отца, на меня и вышел к гостям в одних трусах. Что он хотел доказать? Что вообще творится в голове этого мальчишки? Бедный Вова. За что ему это все?

— Ой, да ладно тебе, — шутливо начинаю я. — Ничего страшного же не случилось. Ну увидел твой высший свет трусы Демида. Ну поглазели они. Поверь, им понравилось. В следующий раз только за этим и будут к вам в гости приезжать. Расслабься. И жди гостей.

— Еля, не связывайся с ним, — слишком резко говорит она. — Я всю ночь об этом думала. Не хочу я, чтобы ты под его влияние попала.

— Э-э-э… А как же твои слова про семью? Совсем недавно тебе хотелось, чтобы мы с Покровским братом и сестрой стали. Что изменилось? Нижнее белье твои планы перечеркнуло?

Мне вдруг становится смешно.

— Мне не хочется, чтобы о тебе плохо говорили. Ты же моя спокойная девочка. Мой ангелочек. Сколько помню…

Ангелочек.

От этого слова становится тошно.

Но раздражает меня не само слово, а тот человек, из-за которого меня стали все так называть.

— Знаешь, я и не собиралась связываться с Демидом, — перебиваю ее. — Он псих. Как я тебе всегда и говорила. Ненормальный, грубый, психованный…

Какой-то шорох заставляет меня повернуть голову и застыть, увидев перед дверью Демида. Почему я не подумала закрыть дверь? Когда наши с ним взгляды пересекаются, я сглатываю, натягивая на себя одеяло.

Его челюсть напрягается. Кажется, я даже услышала, как он щелкнул зубами.

Как бы мне хотелось хоть что-нибудь сейчас сказать ему. Но я не могу. Все лицо онемело.

Отвожу от него взгляд, посмотрев на маму.

Когда опять оборачиваюсь, Покровского уже нет.

Он ушел.

Весь день я просидела в комнате, проигнорировав просьбу мамы разобрать вещи. Чемоданы, кстати не мои, стояли в центре комнаты, напоминая о том, что вернуться в общежитие я пока что не могу. Хоть я и не собиралась оставаться в этом доме, у меня еще не получилось придумать план, как навсегда уехать отсюда. Но это временная проблема. Я разберусь.

В понедельник мне все-таки приходится спуститься вниз. Я не знаю, где нахожусь. Не знаю, как добраться до универа. Не знаю… Черт возьми, я ничего не знала. И вторая ночь в доме Покровских ума мне не прибавила.

— Еля, ты вовремя. Я как раз собиралась подняться к тебе, — тараторит мама, отрываясь от телефона. — Садись за стол. Сейчас позавтракаем, и я отвезу тебя в универ.

— У тебя нет времени на это, — устало говорит Покровский-старший, которого я сразу и не заметила. — Пётр ее отвезет.

— Ой, точно, — мама напрягается, а затем натянуто улыбается. — Совсем забыла, что скоро должен приехать дизайнер. Из головы как-то вылетело. Родная, ты же не обидишься? В следующий раз я сама тебя отвезу.

А у родной есть право обижаться? Нет! Нет у нее такого права. Зато она может переживать за свою безопасность.

— Я сама доеду, — уверенно заявляю я, продолжая стоять в дверном проеме. Не помню, когда я последний раз ела, наверное, еще с Маринкой вместе, но, смотря на накрытый стол, понимала, что мне и кусок в горло не полезет. — Не нужно напрягать вашего Петра.

— Еля, как же ты поедешь? До города далековато, а автобусы здесь не проезжают. Да и Пётр не будет против. Да, дорогой?

— Она поедет с ним. Все!

Клянусь, Покровский посмотрел на меня так, будто мысленно в этот момент отрывал мой язык.

Понятия не имею, как у него это получается, но язык у меня и правда онемел.

На секунду. Потом все пришло в норму.

— Нет. Не поеду. Мам, я пойду.

— Но ты даже не позавтракала.

— Я не…

— Вернись!

Громкий крик из-за стола пугает не только меня, но и маму, которая дергается, разливая стакан с соком.