Свое имя

— Вот какие бывают дела, дорогой товарищ, — закончил старик и усмехнулся: — А друзья с той самой поры зовут меня «однодневный пенсионер»…

Митя носком ботинка ворошил сверкающие кусочки шлака. Слушал он вполуха. Что слушать человека, который добровольно перешел на узкоколейку!

— Очень хотелось мне на широкую колею…

— А я и не подумал, что тебе тут будет узковато, — сдержанно сказал Максим Андреевич.

Митя не ответил, хотя уловил насмешливый тон этих слов. Совсем рядом беспрестанно громыхали огромные чудесные паровозы, и он не мог оторвать от них глаз.

— Как ошибаются люди! — негромко проговорил Максим Андреевич. — Разве ж в том вопрос, какая она из себя, колея, — чуточку пошире или чуточку поуже? Пустой вопрос. Главное, чтоб она правильная была, эта колея, самостоятельная, своя. Случается, неумелый, неопытный человек сразу на большую дорогу попадает и, глядишь, теряется, с толку сбивается от простора…

— Я бы не сбился, — с отчаянием произнес Митя.

Он хотел еще сказать, что мечтал о настоящем, большом деле, но, боясь обидеть старика, промолчал. Максим Андреевич будто понял, о чем думал парень.

— Кто считает, что мы тут, на узкой колее, в холодочке посиживаем, тот сильно ошибается. На своем «Феде» я горя не знал, а сейчас маюсь. Вон Лобанов на широкой был знатный машинист, а тут чуть не плачет. Машины-то старые, а нагрузка военная. И все ж управляемся…

Митя молчал с горьким упрямством.

— Что ж, вижу, не доходят мои слова. — Максим Андреевич, крякнув, нагнулся, выколотил трубку о рельс и спрятал ее в карман. — Силком тебя не тащу. Сам пораскинь головой и решай. Матери кланяйся.

И пошел суетливой и бодрой походкой, оставив Митю на перепутье…

Полторы Мани

Как неожиданно и быстро меняется все в жизни! Несколько минут назад он был уверен, что нашел свое место, «определился». На самом же деле ничего не изменилось. И вот он один среди бесчисленных путей, стрелочных постов и разъездов, длинных верениц вагонов, готовых в путь, посреди этого большого мира, с детства знакомого и неведомого, неуютного и чудесного…

А навстречу, лениво двигая гигантскими локтями дышел, негромко погромыхивая высокими колесами, неторопливо и гордо шел все тот же «ФД». Из цилиндровых кранов вырвались две сильные струи пара, и было похоже, что у паровоза выросли пышные седые усы. Он дохнул на Митю сухим и душным теплом, пахнущим железом, паром, машинным маслом, и запахи эти, знакомые с детства, показались ему сейчас недосягаемо прекрасными.

На тендере копошился кочегар. Перестав кидать уголь, он выпрямился. Кепка надета козырьком назад, на безусом чумазом лице резко поблескивают, словно подкрашенные синеватой эмалевой краской, белки веселых глаз. Мальчишка. Перед ним даже Миша Самохвалов — солидный человек. Есть на свете счастливые люди!

Тяжко гремя на стрелках, «ФД» направился в депо. Митя поплелся следом. На патефонной пластинке поворотного круга паровоз замер, затаил дыхание. Машинист махнул рукой старику, сидевшему в будке, тот нажал кнопку, и пластинка медленно-медленно завертелась, поворачивая паровоз. Сделав пол-оборота, она остановилась. Паровоз осторожно вошел в распахнутые ворота депо.

В конце сумеречного и прохладного пролета на сильных домкратах, словно на носилках, лежал другой «ФД»; колеса из-под него выкатили, на листе фанеры, прикрепленном к мостику, наспех было написано мелом: «Выпустим из ремонта досрочно». На котле, лихо свесив ноги в грязных резиновых спортивках, восседал щуплый паренек в фуражке ремесленника. Он работал ключом возле сухопарника и пронзительно, с чувством высвистывал «Катюшу».

Да, нужно было год назад махнуть в ремесленное, и жизнь сложилась бы по-другому, не было бы нужды ни в помощи Максима Андреевича, ни в этой несчастной узкой колее. Жаль только, что умные решения не всегда приходят вовремя!

Ни на секунду не забывая о своей неудаче, Митя задумчиво шел вдоль ступенчатого здания депо. Вдруг в глаза ему бросились крупные линялые буквы на деревянном щите: «Привет фронтовым бригадам!» От нечего делать он приблизился к щиту и в длинном списке паровозников неожиданно нашел фамилию Максима Андреевича. Не ошибся ли? Как попал машинист с узкоколейки, в бригадиры фронтовой бригады? Но, заглянув в полуоткрытые ворота депо, Митя понял, что находится во владениях узкой колеи.

«Все как у больших», — подумал он насмешливо.

Напротив ворот на носилках домкратов покоился маленький паровоз. И, хотя в помещении он выглядел немного солиднее, чем на воле, все же вид у него был довольно жалкий. Что и говорить, даже в таком беспомощном состоянии «ФД» был внушителен и покоряюще хорош.

Митя собрался уходить, но внезапно, как это бывает на Урале, быстрая свинцовая туча заслонила солнце, стало пасмурно, прошелестел ветер, и косые искры дождя замелькали в воздухе. Митя прислонился спиною к деревянным воротам, а дождевые капли падали и падали на землю, обволакивались пылью и катались тяжелыми серыми дробинками.

Из калитки, прорезанной в красных воротах депо, вышел стройный, высокий широкоскулый парень с пустым бидоном из-под смазки в руке.