Своё никому не отдам (СИ)

Вот эту идею Гриша с Наташей и прорисовывали, высчитывая сопрягаемые размеры, и на каждом шагу терзая работников вопросами о том, могут ли они так сделать, и при этом строго соблюсти размеры. А потом ещё и окончания ствола следовало охватить посаженными на горячее обручами. С одной стороны оформить дульный срез так, чтобы обруч при выстреле не улетел, с другой стороны позаботиться о том, чтобы образовалась камора, да опять так, чтобы труба, заключающая в себе канал для разгона снаряда, не улетела вперёд при выстреле. Учитывая, что это всё ещё и собраться как-то должно, головоломок пришлось решить множество.

Когда, наконец, нечто жизнеспособное получилось, мастера уже не знали, как избавиться от надоедливых гостей.

— Езжайте, сделаем мы по вашим почеркушкам в точности, как отписано. Только под ногами не путайтесь, — вот так напутствовал их старший из кузнецов по имени Остап.

Гриша отметил про себя, что ни о каких деньгах разговора не было. Удивился, но не стал гневить судьбу. Так и поехали они дальше по только что проложенной дороге. Шла она теперь по ровной местности, заросшей высокой травой. Обычные для Ендрика холмы были столь низки и пологи, что о их наличии догадывались только потому, что и вправо и влево местность понижалась по мере удаления от наблюдателя. Да еще изредка земля вдруг удалялась — это длинные низкие мосты, утверждённые на коротких сваях, перебрасывали путь через скудные мелководные ручьи, встречавшиеся, впрочем, нечасто.

Казачьи станицы слева в стороне невидимого отсюда моря видели только дважды на самом горизонте, хотя верхушки наблюдательных вышек удавалось разглядеть каждый раз. Значит, и дорога оттуда видна. Вот, собственно, и всё. Ах да, редкие рощицы и полосы кустарника вдоль ручьёв замечали. Вот теперь точно всё. Гриша поглядывал на этот простор с недоумением. Зачем вести такую замечательную дорогу в край, где почти никто не живёт? Ну, конечно, когда-нибудь тут, возможно, повезут хлеб. Или не повезут. А расходы на строительство — вот они, уже полным ходом идут. А потом и на содержание тратиться придётся. Дядьке Кондратию-то это понятно почему нужно: чем обширней под ним хозяйство, чем больше работников трудится под его рукой, тем весомей его слово.

Вот ведь, опять, получается, статусные соображения срабатывают. Так, за счёт казны старый плотник обеспечивает себе положение в местной, островной иерархии. А его, мальчишку легковерного, вокруг пальца обвёл, получается.

Настроение окончательно испортилось, когда добрались до места, где полным ходом шла стройка. Ни сноровка, с которой собирался путь, ни чёткая организация подачи материала и его рачительное использование — ничто больше не радовало глаз.

Дальше катили по грунту. Разницу между ездой по колдобинам и плавным ходом кареты по железным накладкам брусовой дороги прочувствовали сразу. И снова на душе стало неладно. На этот раз от того, что теперь приходится трястись, а не ехать плавно и гладко.

Когда поравнялись со станицей, куда они с Федотом и Василием выбрались к берегу в прошлом году, вместо того, чтобы повернуть к терему, решил проехать западной окраиной заповедного леса. Места там считаются вовсе ненаселёнными, и дорог быть не должно вовсе, но эта мысль даже в голову не пришла, и, как оказалось, правильно. Нашёлся путь, причём не хуже обычных, что проложены сквозь леса. И население здесь имелось, причём не такое уж малое.

Крестьяне не боярские и не казённые проживали в этих местах и никакого оброка не платили, а заодно и повинностей не несли. Деревеньки их невеликие в промежутке между берегом и заповедным бором ютились тоже в лесах, но уже не заповедных, а обычных, коими всё тут заросло. Настроения Грише это снова не улучшило, особенно, когда он сообразил, что патрули из крепости об этих людях знали, ночевали тут под крышами и даже мало-мальскую торговлю вели, унося отсюда в котомках шматы сала, а обратно принося иголки, посуду и, случалось, лемехи для плугов. А, главное, меды здесь готовили самые наилучшие и угощали ими случайных путников от всей широкой рысской души.

Так что дьяка с оброчной сказкой он сюда обязательно отправит. Хотя… странные мысли зашевелились в сознании. Подумает спервоначалу.

* * *

Дома хандра отпустила царевича в один миг. Круговерть дел сразу захватила его и разом смыла тёмный осадок, появившийся в душе во время поездки по северному побережью. Да, в конце-то концов, не последняя, чай, ошибка в его жизни эта дорога. Будут и другие, похлеще. А тут Федот весь извёлся, как ему не терпится какую-то новость выложить.

Ну да про это позднее речь. Чтобы не отвлекаться, следует окончить сказ про пушечные стволы. Именно стволы, потому что привезли их сразу два, но не сразу, а пару месяцев спустя, когда лист уже желтеть начал.