Своё никому не отдам (СИ)

— Ты, царевич, на словах поминал, что о восьми клёпках стволы собирать нужно, а только у нас четыре вышло, — степенный Остап и сын его Семён, знакомые по мастерским, где полосы на уголки переминали, с гордостью показывают плоды трудов своих. — Остальные-то загадки, что ты и девка твоя нам оставили, разгадали, а эту не смогли. Вот, гляди!

Рогожа с воза откинута и взору представлены два орудийных ствола. Уже на глаз видно, что калибром они куда как меньше запланированных ста миллиметров. В аккурат вдвое. То есть, снова пятидесятки. Что за напасть?!

Перерыв составленные ими с Наташкой бумаги, засаленные и потёртые после использования по назначению, Гриша отыскал свою собственную оплошку. Он радиус указывал, а работнички приняли это за диаметр, как привыкли сами замерять, да прописывать. Отсюда и произошла целая цепь нестыковок, которые работники разрешили по своему разумению. И вот результат. Нарезной ствол длиной два метра сложен из четырёх продольных желобов-клёпок, стянутых не проволокой, как думалось, а посаженными на горячее обручами. Сзаду клиновой замок с рычагом, чтобы отпирался в одно движение и, что просто поразительно, прекрасно просматриваются нарезы, совпавшие на переходе от одной «дощечки» к другой. А вот камора оказалась больше, чем можно было ожидать. Её внутренний просвет в точности равнялся наружной толщине ствола.

— Не вырвет? — царевичу даже смотреть на это боязно.

— Ни в жисть. Мы всю внешнюю поверхность обточили, оставив тут утолщение. И камору от самого дульного среза сюда насадили. Да и разорвать не должно — вишь, толща какая, — сразу видно, что мастера горды собственным произведением.

Толщина в этом месте действительно вызывает уважение. Да и надетые поверх ствола обручи выглядят убедительно. Они тут в два слоя, причем, чем ближе к хвосту, тем толще.

— Палить пробовали? — не унимается Гриша.

— Было дело. Бревном стрельнули.

— А пороху сколь положили?

— Сколь в камору вошло, столь и положили. Сразу упредить хочу, лягается она немилосердно. Бревно-то далече улетело, а пушка — не очень, потому как стену проломила насквозь. А она из вот таких брёвен была, — Семён показал в обхват.

* * *

Станок, прицел, пальба обычными для делаемых уже в немалом количестве пятидесятимиллиметровок чугунными ядрами в свинцовой оболочке. Сосновую стенку метровой толщины эта пушка так и не пробивала. Собственно, не удивило это никого. Орудия так и оставили на пушкарском дворе, укрыв от непогоды кожаными чехлами. Линейному кораблю таким орудием фатальных повреждений не нанесёшь, а обычные метровые пушки этого калибра намного проще делать, станки для них поворотливей и не так страшно из них палить. А поражают они свои цели с ненамного меньшим вредом для супостата.

Потом Тыртов попросил отдать эти громоздкие сооружения ему, и их отволокли в крепость. Гриша мысленно оплакал постигшую его неудачу, в которой целиком винил самого себя. Не сообразил, как понятно размер указать, вот и вышло не то, что хотел. А стомиллиметровку он всё-таки закажет и испытает. Позднее, когда снова всё прорисует и образмерит без поспешности.

* * *

Следующая страница в истории этой незадавшейся с самого начала затеи раскрылась уже зимой. С наблюдательной вышки, отстроенной заново вместо разбитой сельджуками в прошлый раз, пришло уведомление о приближении неприятельского флота. На этот раз десяток галер и три быстроходных фрегата явно намеревались захватить порт мощным ударом. Тревога, поднятая без участия царевича, населением была воспринята привычно — все насельцы быстро покинули город со чадами и домочадцами, залив печи без особого напоминания. Приобретённый год тому назад опыт никто не позабыл.

Гриц побежал на горку, склон которой обращен к морю, а тут всё уже не так как раньше. Вправо по берегу стрельцы со своими колёсными пищалями занимают позиции. На левом мысу тоже какое-то шевеление видно. Кажется чехлы снимают с крепостных орудий, завезённых туда уже давненько. Но хорошо не разглядишь — батарея в низинке стоит и с моря её прикрывает поросший редколесьем берег. Второй батареи и не видать нигде, зато прямо тут на холме стоят два вращающихся домика из которых торчат длинные тонкие стволы — те самые неудачные «бочковые» пушки. Неприятель ещё далеко, километрах в восьми. Но наводчики уже что-то выцеливают, отчего будки крутятся из стороны в сторону и водят вверх-вниз своими длинными носами.

А вот и пальба из них пошла. Снаряды улетают вдаль, а что творится в месте, куда они попадают, разглядеть не удаётся. Стало видно три фрегата и десяток галер, идущих ко входу в залив, причём галеры, наполненные пехотой, движутся с опережением. Поспешают, растянувшись фронтом сюда, правее правого мыса. Но пара отклонилась к востоку, огибая выступ берега, чтобы и с другой стороны высадить сильный отряд уже на внешнюю сторону левого мыса.