Свое время

Вот она, красавица. Пульсирующая, гибкая, ветвистая, похожая на животное-растение офиуру, какие раньше водились в морях. Голубой мерцающей кровью перетекают из ветви в ветвь динамичные эквопотоки, активизируются и затухают векторы, вспучиваются и опадают, словно пузыри, локальные накопления: разогнать, не допустить перероста, эквомасса должна постоянно пребывать в движении, только так она сохраняет и приумножает свою мощь. Вы спросите, как я поспеваю за ней, я, живущий в перманентном экстра­хронозамедлении? Извините, но мне смешно. Когда система отрегулирована идеально, никому не нужно никуда успевать.

Где-то, для кого-то, проходят сейчас недели и месяцы, а для особенно шустрых и нетерпеливых даже и годы, а я любуюсь своей совершенной, словно жемчужина, эквосхемой, и на первый взгляд не делаю ничего. Так, изредка — легкое прикосновение к тактильным сенсорам. Внезапное, быстрое, точное. Да, я знаю, что существует допустимая — вернее, допущенная со скрипом хронофизиологами и врачами — амплитуда между скоростью сознательных мозговых импульсов и фоновым хронорежимом организма… и я на нее плевал. Как, впрочем, и на любые допустимые (кем?!) разбросы, колебания и амплитуды.

Вот так. И еще раз. А дальше сама. Умница.

А знаете, я ведь еще застал настоящие, их еще называли тогда «наличными», деньги. Вот именно, я уже настолько стар. Конечно, я был тогда мальчишкой и никогда не располагал больше чем несколькими мятыми сотнями, не считая горсти мелочи… тьфу ты, кажется, нужно объяснять, что это было такое. Хорошо, что общаюсь я давно уже (и в самом деле, безо всяких поправок на ретросленг — давно) главным образом с наиболее адекватным из возможных собеседников — с самим собой.

Кстати. У нас коммуникация. Поглядим.

Активирую канал и с истинным наслаждением наблюдаю, как на хроноленте профиля собеседника резко замедляют темп и, наконец, останавливаются вовсе бегущие циферки. Синхронизация перед контактом — всегда в мою пользу. Потому что им это всегда нужнее, чем мне.

«Доброе время, господин Сун».

Уже на уровне бессмысленного, всегда смешившего меня сетевого приветствия я могу — и не премину — поставить просителя на место:

«Добрый вечер».

В том, что это проситель, нет ни малейшего сомнения.

«Это Аластер Морли. Если вы помните, мы с вами пересекались на проекте…»

«У меня стоит идентификатор, Морли».

Идентификатор я активировать забыл и пока не вижу смысла. Но он у меня действительно стоит — в пятнадцатой степени доступа приватности, вплоть до вторжения в личное пространство. Постоянно использовать эту игрушку дорого даже для меня — однако потенциальным клиентам полезно о ней знать.

«Прекрасно. Значит, мы можем сразу переходить к делу».

В этой фразе меня смешит все: и «сразу», и «дело», и особенно «прекрасно». Собственно, теперь ему остается только назвать сумму, а мне — озвучить проценты.

«Это касается вектора соцвыплат по плебс-кварталу. Напомните, когда вы провели последний эквопоток по данному вектору, господин Сун?»

Так. Невероятно, но, кажется, я ошибся. Это слово настораживает меня на любых переговорах: «когда».

«По абсолютному времени?»

«Разумеется».

«Вы представляете эквоконтрольные органы?»

«Я представляю себя, господин Сун. У вас же стоит идентификатор».

Коммуникация подсвечивается зеленоватым фильтром иронии. Недвусмысленный намек: собеседник в курсе, что никто и не пытался его идентифицировать, а следовательно, у него стоит аналогичная, если не более мощная система. Активировать ее теперь, буквально у него на глазах, довольно глупо, но ничего другого мне, увы, не остается. Неточное движение — черт, с возрастом все труднее концентрироваться, преодолевая нейронный хроноконфликт, — и кончик пальца задевает спящую Паютку на краю панели, и она радостно выскакивает на середину экрана, приплясывая на коленчатых ножках. Брысь!..

Черный квадрат. Отсутствие доступа. Та-ак.

«Почему вас интересуют мои соцвыплаты? Это чисто административный вопрос и конфиденциальная информация».

«Та, которой я намерен с вами поделиться, тоже конфиденциальна, господин Сун».

«Почему вы думаете, что она меня заинтересует?»

«Потому что вы один из крупнейших эквокоординаторов. Ваш бизнес напрямую зависит от стабильности системы в целом».

Активирую иронический фильтр, яркий, в цвет Паюткиных глаз:

«Очередная теория заговора?»

«Нет».

Храню паузу. Он должен обо всем рассказать сам — а я успеть обдумать. Впервые за много (не лет, конечно, но все-таки за очень долгий промежуток личного времени) мне хочется незаметно ускориться, получить фору на размышление.

«У меня к вам будет небольшая просьба, господин Сун. В сложишейся ситуации не совсем правильно вести переговоры в экстразамедленном хронорежиме. Вам не будет дискомфортно общаться несколько быстрее? Если вы не возражаете, я задам параметры».

«Да».