Своенравная невеста

После великолепной ночи он ждал от Алессандры более решительного сопротивления. Если бы не тень страдания, мелькнувшая в ее глазах, он решил бы, что она искренне равнодушна к тому, что медовый месяц придется отложить.

Он должен сделать их брак таким, о каком они договаривались.

Есть женщины, способные разделять любовь и секс. Но теперь он был уверен, что Алессандра – не из их числа.

А что он, афинская помойная крыса, знает о любви?

Он не смог бы любить или хотя бы изобразить любовь, даже если бы попытался. Алессандра заслуживает большего.

Он должен отдалиться от нее – физически и эмоционально. Прямо сейчас. До того, как сделает ей больно.

Если они и дальше будут заниматься сексом, ее чувства, скорее всего, будут становиться все сильнее. А он…

Он не знал, когда ему станет скучно рядом с ней, когда он захочет заняться сексом с другой, добиться новой победы. Если ее чувства будут развиваться, а его – угасать, однажды он неизбежно принесет ей ужасные страдания.

Такую возможность нужно уничтожить в зародыше. Ради них обоих.

Глава 11

Кристиан жил на вилле в тихом районе Афин, вдали от городской суеты. Дом из песчаника окружали бесконечные газоны, а попасть на территорию можно было лишь по частной дороге. Это место и впрямь было совершенно уединенным.

Вилла была великолепна, пейзажи поражали воображение, но здешняя тишина оглушала. Это место было похоже на виллу Монделли, где Алессандра проводила детские годы в роскоши и одиночестве. Она обожала редкие поездки в Милан, куда возил ее Рокко, приезжая из университета, – обожала шум, запахи, суматоху большого города, возможность ощутить себя крошечной частицей огромного мира, где миллионы маленьких песчинок объединяются в огромное полотно жизни.

Они покинули отель после завтрака. Прощаясь с оставшимися гостями, Алессандра из последних сил заставляла себя улыбаться.

По дороге он подробнее рассказал ей о предстоящей работе. Она старалась говорить с ним сочувственно, выражала надежду, что проблема быстро решится. Но ничто не могло избавить ее от глубоко угнездившейся обиды.

Она привыкла иметь дело с трудоголиками. Ее дед оставлял ее на попечение многочисленных нянь и гувернанток ради работы. Ее брат был таким же. Но она была глубоко уверена, что, столкнись Рокко с подобной проблемой прямо накануне медового месяца, он бы сделал выбор в пользу Оливии. По крайней мере, он обсудил бы с ней проблему прежде, чем принимать решение.

Но Рокко любил Оливию. В этом вся разница.

А Алессандра была для Кристиана лишь сосудом, внутри которого рос его ребенок. Он женился на ней, чтобы обеспечить безопасность наследнику и избежать скандала. Любви нет и не будет места в их союзе, каких бы глупостей ни навыдумывала она в день свадьбы.

Она позволила надежде вскружить себе голову, забыв о реальности.

Секс оказался опасной игрой. Он пробуждал в ней чувства, не имевшие права на жизнь. Она не должна забывать этого, не должна позволять гормонам брать верх над разумом.

Кристиан, выйдя вместе с ней из машины, последовал к главному входу, оставив багаж заботам водителя.

Женщина в возрасте за сорок открыла дверь, приветствуя их. Кристиан представил ее как Эвантию, экономку.

Эвантия пожала протянутую Алессандрой руку, тепло поприветствовав ее по-гречески, и посторонилась, пропуская их в дом.

Внутреннее убранство дома оказалось ровно таким, какое простой смертный ожидал бы увидеть в доме холостого миллиардера, – неумеренно роскошным, нарочитым, холодным. Сводчатые потолки, выбеленные стены, изобилие мрамора… Они стояли в огромном холле, переходившем в столь же просторную жилую зону с открытой планировкой. Пока Алессандра, стоя на пороге, крутила головой, разглядывая дом, Кристиан и Эвантия быстро обменялись парой слов. Через несколько мгновений Кристиан повернулся к ней:

– Мне надо идти. Эвантия покажет тебе дом и отведет в твою комнату.

– В мою комнату? – переспросила она.

– Да. Если она тебе не понравится, скажи Эвантии, она подберет тебе другую. Устраивайся, теперь это твой дом. Я вряд ли вернусь до вечера. Если что-нибудь понадобится, ты знаешь мой номер.

Он вышел из комнаты.

Алессандре казалось, что ковер выдернули у нее из-под ног.

Они будут жить в разных комнатах.

А значит, спать в отдельных постелях.

Оказывается, этим утром, когда Кристиан отказался от медового месяца, она еще не полностью представляла себе всю картину.

Ее рассуждения о том, что секс касается лишь ее тела, но не души, казались теперь безнадежно глупыми.

Глупышка Алессандра, когда же ты поумнеешь?

Она положила руку на живот, пытаясь удержаться на краю бездны отчаяния.

Эвантия сказала что-то по-гречески, жестами приглашая Алессандру следовать за ней.

Что ж, она должна взять себя в руки.

Всю свою любовь она отдаст ребенку.