Своенравная рабыня

Вначале ничего не происходило. Или напавший не знал, что делать дальше, или возможно чего-то или кого-то ждал, но не об этом я тогда думала. Мои мысли спутались, мозг обрабатывал тьму ненужной информации. То, что должно было быть важным, перемешалось с мусором, поэтому я молчала. Казалось, мимо пролетает вечность или время исчезло, само понятие времени исказилось. И прежде чем снова услышала голос, я уже едва держалась на ногах, в любой момент могла потерять сознание и, скорее всего, моя жизнь бы оборвалась очень быстро лишь потому, что нападавший бы полоснул меня по горлу, решив, что я вознамерилась сопротивляться. Но он заговорил и вернул мне шаткое состояние внутреннего равновесия, будем говорить так – дал моральную пощечину.

Моего уха коснулось чужое дыхание, и я отчетливо расслышала в голосе превосходство и самодовольство. Конечно. Ведь адания-шая покорна, как настоящая рабыня.

– Я долго ждал. И знаешь, я никогда не отличался терпеливостью, – пальцы с моего плеча исчезли, но уже через секунду меня схватили за волосы, сжали в кулак и потянули голову назад. Я не хотела его видеть, надеялась, что если не увижу, то смогу убедить отпустить меня. Но мне пришлось посмотреть ему в лицо. И я узнала, – Страшно, адания-шая? Теперь ты боишься меня или всё так же глупа и самоуверенна?

– Ты?

– Узнала. Ты обещала запомнить и сдержала свое слово. Но я немного разочарован, – прошептал он, дернув меня за волосы и снова обжигая дыханием мое ухо и щеку. – Ты не узнала меня на торгах, не узнала и позже. Неужели шуара так сильно меняет образ в голове? Ты не запомнила моего голоса, запаха, глаз? А я помню всё. Каждую секунду рядом с тобой.

– Зачем ты пришел?

– Забрать то, что принадлежит мне – твою жизнь.

Меня отпустили столь же внезапно, как и напали, толкнули в спину. Я упала на колени и ладони, попав рукой на острый камень около фонтана. От боли вскрикнула, перед глазами замелькали звездочки, такие крохотные и суетливые, как живые блестки. Но и оставить меня в покое не собирались. Он не лгал. Он пришел забрать то, что считал своим, считал, что он хозяин, а я его рабыня, возомнившая, что могу дать отпор. И за свою наглость я должна заплатить. А ошейник, подобранный, как украшение, напомнил о моем истинном статусе – мою шею сдавило кольцом, я выгнулась дугой, хватая воздух ртом и цепляясь пальцами за тонкий металл на своей шее. И мне было на самом деле не страшно, я боролась инстинктивно, тело боролось, разум боролся, но душа, если она есть, а тогда мне казалось, что она всё же есть и она отдельна от тела, прекратила борьбу.

Вскрик, приглушенный и перешедший в хрип, не привел меня в чувства, не принес облегчения. И то, что меня отпустили, не облегчило страданий. Я еще долго пыталась справиться с каждым вдохом и выдохом, боль раздирала меня, раздирала даже в тех частях тела, которые не пострадали. Но я смогла отползти в сторону, смогла обернуться и, когда села прямо на холодные плиты, увидела призрака забирающего жизнь моего убийцы. «Ты же умер? Почему ты здесь?» – пронеслось в моей голове.

Позже в кошмарах я еще несколько ночей буду умирать, снова и снова. Я буду чувствовать ледяной холод, касающийся моей кожи, ошейник будет меня душить. Я буду просыпать от собственного крика или от чужих рук. Я буду видеть сумрачный сад под стеклянным куполом, а потом пустую залу и себя на возвышение в кроваво-красном платье, а затем пустошь и всегда чужие руки, тянущиеся к моей шее, всегда глаза, устремленные в ненасытной жажде убить меня. Я буду молчать, я не издам ни звука. Но это потом, а в ту ночь меня спас мертвец, вернувшийся с того света, и поступил он совсем неправильно, абсурдно – он обнял меня, прижал к груди и позволил рыдать. А в нескольких метрах от моих ног лежало всё еще горячее тело уже мертвого человека, чей взгляд не отпустит еще долго.

Я всхлипнула в последний раз, хватаясь за рубашку на чужой груди, разрывая ткань ногтями, и провалилась в благодатное беспамятство. Последнее, что я запомнила – тепло к мужчине, которого должна ненавидеть.

За несколько дней до торгов. Дом семьи Архов.

– Отец.

В спальню главы семьи Архов влетел раб, торопясь опередить приехавшего внезапно старшего сына семьи, но он не успел и рта раскрыть, когда глава вначале услышал шаги, а затем и голос сына.

Вега́рий Арх завтракал, сидя около камина. Он выглядел болезненно, дряхлое тело уже давно подводило своего хозяина, но он всегда будет надменен даже с близкими. Мельком глянув на раба, он даже слова ни сказал, лишь дождался прихода сына и снова принялся за еду. Отрывая небольшие кусочки от нежного запеченного мяса и макая их в густой насыщено-бордовый соус, смотрел в окно на пасмурное небо и кривился: то ли ему не понравился вкус блюда, то ли угнетала погода, то ли не обрадовался появлению сына.

Дэмиян Арх встал в дверях. Его лицо не предвещало ничего хорошего, и уж точно не о сыновей любви он тогда думал. Однако соблюсти порядки дома необходимо, поэтому он терпеливо ждал.

– Зачем пришел?

– А ты не рад?