Свои чужие

– Какой смысл мне такими вещами шутить? – терпеливо интересуется он. – Твой бывший явно не ощущает, что ты не свободна. Ты не свободна. Ты со мной. Что крепче женитьбы это для него очертит?

– Он и так знает, что у меня есть ты. Давно знает.

– Не очень заметно, чтобы до него это дошло, – Костя встает из-за стола и отходит к посудомойке, скрещивая руки на груди. – Поль, тебе с ним год работать. Минимум. Если съемки не затянутся. И все это время он будет считать, что может к тебе подкатывать? Серьезно – это смешно. Я так понимаю, он меня вообще за мужика не держит. Но на него мне плевать. Но ты, Поль. Ты меня за мужика держишь вообще?

Ох, кажется, вот прямо сейчас мне аукнутся два года регулярного динамо и невыданные ключи от квартиры. Я гляжу в мрачное лицо Кости, в его нахмуренные глаза и прям вижу, что он на взводе. Ничего мне не забылось, пока я в ус не дула – у меня тут целый счет претензий скопился.

– Котик, – я устало вздыхаю и встаю из-за стола, чтобы подойти к Косте. – Конечно, считаю, тут двух вариантов ответа нет.

Он дуется. Вот серьезно, это иначе и не назовешь. Стоит себе, деревянный и неприступный. Но парой поцелуев удается разрешить и эту проблему. И вот уже он меняет положение рук, чтобы я прижалась к нему, а он опустил мне ладонь на поясницу.

– Тогда давай распишемся, Поль, – серьезно произносит Костя. – И съедемся уже наконец.

– Я не хотела торопиться с этим. – В ход идет мой последний аргумент. Честно – не так их у меня и много. Поди попробуй объясни нормальному человеку, почему ты не хочешь с ним съезжаться, но и расставаться тоже не хочешь.

– Поль, мы два года как не торопимся, – Костя закатывает глаза. – Серьезно, еще чуть-чуть, и можно будет даже не планировать детей – к тому времени как мы решим, что готовы, пора будет выходить на пенсию.

– Я не настолько старая, – обиженно откликаюсь я.

– Поль, – я ощущаю раздражение в его голосе. Проблема из разряда, если я сейчас продолжу увиливать от ответа, – и он выйдет в дверь вслед за Варламовым. И очень не исключено, что этим отношениям в моей жизни придет конец. А я… Я, вроде бы, не хочу этого. Костя удобен во всех смыслах этого слова. У него нет буйного темперамента, он уступчив, спокоен и не пытается меня подавлять. Ну и плевать ему на мои творческие успехи, он – карьерист до мозга кости. Вот там, на поле рекламных битв и продаж – он воин, герой и знаменосец. Соревноваться со мной в достижениях ему бессмысленно, это все-равно что соревноваться друг с дружкой спортсмену и певцу.

Просто… Эх, кажется, не выветрилась из меня вся эта дурь, и мне почему-то думается, что не такое уж это и романтичное предложение. Впрочем, ну вот нафига мне сдалась та романтика? Ну вот было у меня “романтично”. С серенадой под окном общаги журфака, с кучей шариков-сердечек, которыми подняли ко мне на третий этаж коробочку с кольцом, с взъерошенным идиотом, глядящим на меня влюбленными глазами и целовавшим меня губами со вкусом игристого вина.

Все было. И белое платье принцессы, и нежный букет, которым я зарядила в лоб нашей деканше – вот она угорала, глядя на тот букет. Правда, насколько я знаю – до сих пор хранит, как талисман, ведь замуж она вышла в течении года после этого.

Ну вот было у меня это все. Как надо, как правильно, как мечталось. И что? Помогло оно мне? Чем оно закончилось? Годичной депрессией? Ну и к чертовой матери всю эту романтику. И церемонии эти все. Пустое это все. Мне хорошо с Костей? Хорошо. Спокойно. Все! Больше ничего не имеет значения.

– Только давай без банкетов, платьев и всего остального, – умоляюще смотрю я на Костю. – Не хочу, вот правда. Вроде и можем себе позволить, а все равно денег жалко.

– Поль, ты правда согласна? – удивленно переспрашивает Костя.

– Ты правда переспрашиваешь? – я утыкаюсь носом в его плечо. – Да, я согласна. Давай распишемся. Без церемоний же обойдемся?

– Ну, конечно, – в Костином голосе в кои-то веки слышится радость, и он крепче сжимает меня в своих руках. – Только обручальные кольца купим завтра, ладно? Чтобы бывший твой увидел.

Я не против. Если уж у Варламова ум зашел за разум, что он полез меня лапать – такая символичная вещь как обручальное кольце может щелкнуть этого ходока по носу. Он же у нас го-о-ордый. Орел. До чужих баб не опускается. Может себе позволить шляться только по свободным.

– Давай хотя бы поужинаем, ладно? – предлагаю я, отстраняясь от Кости. – Я же, блин, готовила.

– Да, я принесу тарелки. – Костя кивает и уходит в гостинную, а я достаю приборы.

В душе какой-то идиотский раздрай и нужно взять себя в руки. На душе ликования нет, но это и нормально, наверное. Мы же не подростки, с их гормональной бурей. Два взрослых зрелых человека, которым хорошо друг с другом, так? У нас все получится!

Я твержу это будто мантру, чтобы это крепче врезалось в мысли.

А на моей шее до сих пор пылает огнем то место, куда меня целовал Варламов…

Глава 12. Полина