Свои чужие

И сейчас – да, я хочу этого поцелуя. Не вся я, только та часть, что дура. А еще одна часть хочет Варламова убить, потому что я только-только потеплела к нему душой, а он все скурвил и снова напряг свою кобелиность.

– Почему нет, – хрипло шепчет мне Варламов и тянет меня к себе ближе. – Почему нет, Поль?

– Потому, что сейчас я себя уважаю, Дим? – Я безмятежно отвечаю вопросом на вопрос. – Потому что мне не нужно, чтобы ты почесал об меня свое самолюбие и двинул дальше.

Он выглядит таким уязвимым сейчас. Смотрит на меня и молчит. Нет, я не буду в это бить, хотя…

А почему собственно я не буду?

– Дим, я ведь выхожу замуж, понимаешь? – ровно произношу и легонько давлю на его плечи, заставляя разжать руки.

– Да, – спокойно откликается Варламов, – я сразу заметил кольцо. Еще в лифте.

Нет, стоя слушать это невозможно и разбираться, стоя посреди ресторанного танцпола – тоже такая себе идея. Организовывать гостям заведения живую мелодраму в мои планы не входит. Возвращаюсь к столику. Варламов не отстает. Но у меня есть время подумать.

Вот оно как. Заметил? И вот это все, все это пижонство с ношением на руках, разводом на спор, танцем этим – это все просто его спланированный маневр, чтобы подвести вот к этому? Молодец, Варламов, давно ты меня так не разочаровывал.

Нет, он меня хорошо знает.

Он знает меня – которая всегда после приступов клаустрофобии, редких, но очень острых, отходила эмоционально даже не по одному часу. И теряла во всем – в циничности, в бдительности, даже просто во внутренней силе. Разумеется, я повелась, расслабилась, поддалась его напору.

И нет ничего удивительного в этой массированной атаке по моим слабым точкам.

– И, заметив, ты решил провернуть все это? – уточняю, опускаясь на стул.

– Да, – Варламов пожимает плечами. И все объяснение. Волшебно. Как всегда.

– На кой черт? – говорю я медленно-медленно, очень старательно подбирая цензурные аналоги всем лезущим на мой язык словам.

– На тот, что я тебя никому не отдам, – невозмутимо сообщает Варламов, делая глоток из своей чашки кофе. А я себе чуть язык не прикусываю, опешив от такой наглости.

– Мне кажется, ты что-то попутал, – раздраженно сообщаю я. – Я не твоя собственность, Варламов, мы с тобой в разводе, я для тебя скучная, ты забыл?

– Не переживай, Поль. Все, что касается моих косяков, я помню прекрасно. И отвечу обязательно, как только ты ко мне вернешься.

У него удивительная способность – отбалтываться до последнего. Вот сейчас он пьет свой кофе, бесит меня своей зашкаливающей самоуверенностью, с которой на меня смотрит. Будто я ему уже уступила, будто как одна из его молоденьких длинноногих куриц – уже сижу у него на коленях или вишу на шее.

И нет, я не буду с ним разговаривать! Бесполезно. Тем более, что этой его наглостью я ошарашена настолько, что чувствую себя рыбой, выброшенной на берег и жадно хватающей воздух.

Просто хватаю со стула сумку и делаю самое разумное, что могу. Ухожу, швырнув на стол тысячную купюру для оплаты своей части обеда. И пусть там будут некислые такие чаевые, не особо заслуженные официантом, но разбираться у меня времени нет. И желания продолжать общение с Варламовым тоже в наличии не имеется.

Забираю из гардероба пальто, вылетаю из ресторана, даже не застегнув его.

А как все хорошо начиналось…

Я-то думала, что, может, зря я так поношу Варламова. После того как он бросился ко мне в лифт – реально думала, что зря я это все. А он…

Он догоняет меня уже на улице. Будто выждал время, дал мне фору и догнал.

Хватает в охапку, вжимает в кирпичную стену.

Меня будто накрывает огромной, тяжелой морской волной. Неожиданно – горячей.

Отчего так барабанит сердце в моих висках? От страха! Точно от страха. Этот идиот меня напугал своей очередной выходкой. И ни из-за чего больше!

– Какого черта ты творишь? – шиплю я, пытаясь его отпихнуть. – Отпусти, меня жених ждет.

Оттолкнуть бы его, отпихнуть подальше, лишь бы так не кружилась голова, но он же сильный, как черт, прижимает меня к стене, не вырвешься.

Дима смеется бесстыжими глазами, наглыми губами, всем своим ехидным существом.

– Никуда ты не поедешь, дорогая, – шепчет он мне, касаясь губами моей шеи, – я видел твоего женишка. Я не могу отдать мою потрясающую жену этому идиоту.

– Бывшую жену, – выдыхаю я, а в глазах темнеет. Какой же обаятельный гад – этот мой бывший муженек…

– Пока что бывшую, – самоуверенно поправляет Дима, – но все равно мою.

И мне хочется выть на самом деле, потому что я ведь ощущаю, как улетаю все дальше и дальше от привычной колеи. И нет, я должна рвануться, должна сбросить с себя это наваждение, но пока я собираюсь с силами – Дима уничтожает мое сопротивление еще одной своей фразочкой.

Он все-таки это делает, он меня целует. Жалит мои плотно сжатые губы своим языком, будто бьет тараном в ворота. Раз, другой, третий…

И это хуже нокаута.

Боже, как я ненавижу саму себя, потому что с каждой секундой я все слабее. С каждой секундой ближе к тому, чтобы уступить ему хоть в этом.