Свой — чужой

А.П. Вы стали вольным художником, и Рогозин обратился к вам не случайно. У вас левое, патриотическое мировоззрение. Все говорят, что Геращенко очень мощный и важный политик. Вас ставят в тандеме с Ходорковским, который рано или поздно выйдет на свободу, и выйдет уже совершенно другим человеком. Он должен использовать свой мученический потенциал. Второй возможный тандем: Геращенко — Касьянов. Вы чувствуете, что за вами началась некая охота?

В.Г. Может, тестируют? Получил предложение от ЮКОСа, но, как понимаю, не от акционеров, хотя с ними, естественно, оно было согласовано. Коли уж заговорили о ЮКОСе, то не могу не сказать, что государство и без наезда могло бы получить от них неплохие деньги от сверхприбыли. Я знаю, что в 2004 году ЮКОС планировал вложить приличные суммы в модернизацию, в увеличение производства, а не в какую-нибудь там деятельность по финансированию Томского университета, компьютерных классов или детских домов. Сумма составила бы в пределах 2 миллиардов долларов. А после всех этих арестов не наберется и 200 миллионов.

Смешно. Человек в тюрьме. Начальник тюрьмы успокаивает: «У него такие хорошие условия! Телевизор, холодильник в камере. Я ему иногда очки даю, чтобы он почитал…»

В ЮКОСе я не строю себе больших планов. Есть у меня там трехлетний контракт, он, естественно, может быть прерван одной или другой стороной. И никаких иллюзий. Никаких амбиций. Езжу на метро. Узнают, спрашивают: почему? «Так быстрее».

А.П. Это выражение симпатии к вам или к ЮКОСу?

В.Г. Думаю, к тому и другому. Мне кажется, люди понимают, что я с г… м не свяжусь. Не буду из-за тридцати сребреников ломать свое реноме.

А.П. А как вы смотрите на стратегию государственного строительства?

В.Г. Сейчас стали назначать губернаторов, как в царской России. Но у нас же правит не император. Все губернаторы, с кем встречался, — ответственные, серьезные люди, хотя, когда ты на стройке, не испачкаться, видимо, нельзя.

А.П. А какой тип экономики вам ближе всего? Тип культуры, приоритеты развития, формы национального самосознания? Мы же понимаем, что в стране все идет не так как надо.

В.Г. Очень многое не так.

А.П. Есть у вас комплекс представлений, или все рассыпано?

В.Г. Я себе никогда не ставил цели выработать собственную незыблемую систему мировоззрения. Никогда не стремился занять лидирующее положение и в «Родине», и вне «Родины». Всегда предпочитал роль умного советника при шахе, когда говоришь свое мнение, можешь работать на определенном направлении, пробивать свою точку зрения.

Александр Лукашенко: «Мне больно… я ищу выход»

Александр Проханов. Александр Григорьевич, я и мои близкие друзья, политики, художники, религиозные деятели, предприниматели, думаю, подавляющее большинство русских людей были травмированы этим удручающим «газовым конфликтом». Он стал распространяться в русском обществе, как низовой пал, как пожар. И тут же оказались люди, которые стали страстно его раздувать. Я приехал к вам в Минск, чтобы хоть в малой степени ослабить боль от этого. Посильно содействовать миру и любви между нашими народами. Хочу узнать, как в белорусском сердце отозвалась эта боль.

Александр Лукашенко. Александр Андреевич, вы упомянули про людей, которые словно ожидали этот пал и стали с готовностью его раздувать. В своей газете «Завтра» вы много писали об этих силах. Они действуют давно, с тех пор, как стало понятно, какую политику проводит Беларусь во главе со своим Президентом.