Свой — чужой

Я давно понял, если мы не восстановим свой исконно православный образ жизни, мы не выстроим великодержавной России. На чем он будет основан? На нравственности, духовности, объединении людей в приходы, общины… Что такое приход? Все друг друга знают. А раз так, то стесняются что-то плохое сделать. А раз друг друга знаешь, то и сватовство было другое, и браки были покрепче, да и дети были поздоровее. Это прекрасно! Прекрасно, когда в обществе с детства прививают уважительное отношение и к другим вероисповеданиям. И не мудрено было, что уживались и мечеть мусульманская, и католический костел, и православная церковь. Я твердо знаю, что без Бога, без веры, без нравственности, без духовности, без чувства стыда, без чувства греха мы просто быдло. Ведь человек без верования — это существо с внутриутробным мышлением: набил утробу — и спать. И безразлично ему, что происходит, кто кромсает страну, раздает земли российские… Раз нет веры, значит, нет любви к собственной истории, нет любви к собственной культуре, нет любви к собственному народу.

Что же до того, что мне сказал схимник, это моя тайна. Скажу лишь, что он заверил меня: «Александр, все равно правда будет за нами, держись до конца! Такова воля твоего Ангела-хранителя Николая Угодника». И было для меня это душевным облегчением, душевным успокоением, освобождением от грехов, от всей этой тягости.

А. Напоследок вам скажу: действительно, не дано нам понять, кто мы в той жизни — грешники или подвижники: скорее всего, грешники, потому что все мы наполнены страданиями, ненавистью, разум наш не просветлен, мы все измучены, истерзаны. Но я думаю, что, может быть, все-таки, когда пролетит вся эта жуть над Россией, вся эта перепончатая, бесноватая, клювастая жуткая нечисть, оставив после себя страшные рубцы, раны, если нам с вами суждено будет через десять, двадцать лет повидаться и оглянуться на эти дни, мы будем уже утомленные, как бы израсходованные, стреляные патроны. Из них вылетела пуля: попала или промахнулась — то уже воля стрелка, который нами стреляет, стрельца небесного. Мы с вами встретимся и все-таки скажем, что мы не лукавили, что мы в этой жизни не продавались, что двигало нами только одно — священная любовь. А уж о прошлом нашим потомкам, детям нашим, сыновьям судить, как мы эту любовь воплотили, во что мы ее отлили, и, как говорится, Бог нам судья!

1994

Александр Лебедь: «Бить кулаком»