Свой, чужой, родной

У Ольги Владимировны была назначена встреча, и офис она покидала вместе со мной.

— Хотите я вас подвезу? — предложила я.

— Спасибо, я на своей.

Валька, увидев нас, завел машину.

— Ваш друг? — кивнула Ольга в сторону Вальки.

— Да, — улыбнулась я.

— Симпатичный… Кого-то он мне напомнил… Что ж, всего доброго.

Она села в свой «Мерседес», а я побежала к «Рендж Роверу».

— Мы не зря сюда приехали, — затараторила я, лишь только открыв дверь. — Я знаю, кто мог убить всех четверых.

— Так их же вроде Дорин убил? — нисколько не впечатлившись моими словами, спросил Валька.

— Может, и не Дорин. В офисе Ковтуна работал тот самый Королев, племянник Могилевской. Он был влюблен в Анжелику и считал Ковтуна, а возможно, и остальных из четверки пропавших, виновными в ее гибели.

— Постарайся не спятить от радости, — хмыкнул Валька.

— Ты что, не понимаешь? Он считал их виновными и наверняка мечтал отомстить.

— Ну, допустим.

— Тут он вдруг получает наследство…

— И уезжает из страны?

— Да, но… что, если свою мечту он решил осуществить? Ведь теперь у него были деньги, а значит, и возможности.

Я стала искать в сумке мобильный, Валька спросил:

— Собираешься звонить Глазкову?

— Конечно.

— Вряд ли его порадует, что ты с такой легкостью нарушаешь обещания.

— Переживет…

Глазков, как и предсказывал Валька, тут же стал упрекать меня во всех смертных грехах. Но выдохся довольно быстро.

— Ладно, попробую разузнать об этом Королеве. А Валька где? Почему он за тобой не смотрит?

— Он рядом и передает тебе привет.

Глазков выругался и отключился.

— Может, тебе стоит сменить профессию? — заметил Валька. — Ловила бы преступников на законном основании.

— Отличная идея. Научусь играть на скрипке и курить трубку. А ты станешь моим доктором Ватсоном.

— Непременно. Лишь бы тебя по голове не били. Меня тоже лучше не надо. Кстати, насчет профессии. Через час я должен быть на собеседовании, так что готовишь сегодня ты.

— На собеседовании? — удивилась я.

— Ага, решил устроиться на работу. Я испытываю муки совести, видя, как ты трудишься в одиночку. С собственным бизнесом пока лучше повременить. Вдруг природная лень перевесит мое стремление быть во всех смыслах положительным парнем?

— Ты лучше всех, — засмеялась я.

— Кто бы сомневался.

— А что за работа?

— Расскажу, если возьмут.

Он высадил меня возле подъезда, еще раз напомнив об обеде.

— Ты сразу поедешь? — удивилась я.

— Загляну к себе переодеться. Надо выглядеть респектабельно.

— Удачи, — сказала я, целуя его.

Я уже была возле двери, когда он позвал, открыв окно машины:

— Тинка.

— Да?

Он немного помолчал, точно подбирая слова.

— Ты самая классная девчонка на свете.

— Говори мне это почаще, и у тебя всегда будет шикарный обед.

Он махнул рукой и уехал, а я, поднявшись в квартиру, тут же занялась готовкой.

Часа через полтора позвонила Вальке, его мобильный был отключен. Должно быть, собеседование еще не закончилось. Но он не ответил ни через два часа, ни через три. Обед был давно готов, и я начала всерьез беспокоиться.

Услышав, как хлопнула дверь подъезда, бросилась на лестничную клетку и увидела Глазкова.

— Нет бы любимого так встречать, да еще с обедом, а она торопится удовлетворить свое неуемное любопытство. Кстати, а чем так вкусно пахнет?

— Обедом. То есть теперь, кажется, ужином.

— Надеюсь, тарелку чего-нибудь вкусного я заслужил.

Я хотела рассказать о своем беспокойстве, о том, что не могу дозвониться до Вальки, но тут же подумала: наверное, это будет выглядеть глупо. Взрослый мужчина ушел устраиваться на работу, а я места себе не нахожу. Я некстати вспомнила Лизу, которая так же ждала своего Петра, как я сейчас Вальку, и почувствовала настоящую панику. Однако, вместо того чтобы плакаться на груди Тимки, спросила:

— Новости есть?

— Королев Валентин Сергеевич, получив наследство, взял фамилию отца, — заявил Глазков, — и теперь он Томилин. Кстати, месяц назад пересек границу РФ и, вполне возможно, обретается поблизости. Хотя родина у нас большая, и он может быть где угодно.

Наверное, в этом месте мне следовало хлопнуться в обморок или хотя бы побледнеть. Фамилию Вальки Глазков до сих пор спросить не удосужился и в своем сообщении не усмотрел ничего особенного, а я, сказав ему:

— Ужин на плите, позаботься о себе сам, — спустилась по лестнице и вскоре уже неслась к Валькиному дому.

Машины во дворе не было. На звонки домофона никто не реагировал, его мобильный молчал. Думаю, симку он выбросил, чтобы его не смогли отследить по телефону. Я дошла до ближайшей скамейки, чувствуя, как мир вокруг начинает вращаться и в обморок я, чего доброго, все-таки упаду.

Теперь, когда я знала, кто он, события последних недель виделись совершенно иначе, выстраиваясь в логическую цепочку. Здоровенный рюкзак, содержимое которого Валька охотно продемонстрировал, привычный маршрут в парке, спешный переезд, съемная квартира и пожар. Записку, скорее всего, забрал именно он, чтобы мне не с чем было идти в полицию. А его внезапно вспыхнувшие чувства ко мне объяснялись просто: он хотел быть в курсе расследования. Как он сказал? «Если не можешь подавить бунт, следует его возглавить».