Свои и Чужие (СИ)

«…Наконец-то, опять в Аранию, через три дня вновь в эту кашу дерьма, благо, теперь в другой лагерь. Шестая командировка за три года, посмотрим вот на это безобразие со стороны обреченных. Аговирцы уже в конце пути, последняя остановка — столица. Ну что же, выпивкой я затарился, вернусь домой, вновь буду все забывать, а пока отсчитываю минуты до рейса. По прибытию нужно явиться к коменданту гарнизона Аггании и получить разрешение на съемку, все стандартно. Затем опять расчлененка, множественные интервью пострадавших и тонны горя вливающегося прямо тебе в душу, шепотки за спиной вроде: «Вновь эти падальщики приперлись». Это цена, которую приходится платить за нахождение в горячих точках. Читая все это, создается логичный вопрос, если работа доставляет столько негатива и проблем, почему я еще при деле? Не знаю, мне тут плохо, меня окружают чужие люди, даже моя жена стала совсем чужой. Мне не о чем с ней говорить, я не могу больше жить в этой рутине. Там, где свист пуль, там моё место. Звучит глупо, но там ощущаю себя целостным, что-то на подобии своего места, не знаю как объяснить. Наверное, это чем-то похоже на опьянение: пьешь и ты счастлив, эйфория, но вот наступает утро, и приходит время ответственности. Жизнь здесь — это утро. К счастью, у меня есть еще глоток невероятно-крепкого ликера. Завтра еду к…»- отрывок из личного дневника Военкора Центрального Канала Раеоона Озана Корфи.

***

Аггания, Арания. Июнь 3032 год.

Аггания коллапсировала. Снаряды, пули, бомбы и осколки, словно паразиты уже третий месяц пожирали живое и бойкое сердце огромной страны. Некогда, высокотехнологичный облик жемчужины юга, с присущими ей широкими улицами, стеклянными небоскребами и зелеными парками, потускнел. Чистые дороги с тротуарами покрыл слой пыли и камня, городские муравейники обрели черты бесформенных, серых нагромождений бетона, а к характерной для таких мегаполисов пелене смога прибавился толстый пласт едкого дыма перекрасив прежде яркое светило на синем небе в мерклый, багровый диск.

Озан, оператор и группа бойцов сломя голову бежали через улицу. Земля усеянная мусором и обломками домов дрожала словно отбойный молоток, снаряды рвались так близко, что создавалось впечатление разрыва в самой голове, а не где-то рядом. Пули свистели то тут, то там, разрезая удушливый воздух. Крики солдат, смешанные со стонами раненых и умирающих, вызывали почти животный страх, страх, загнанного в угол раненного зверя, который смотрел в глаза настигающей его смерти, но Озан давно освоил это чувство, адреналин питал его, двигал вперед, придавая четкое понимание ситуации, помогал выживать в подобных мясорубках.

Раздался еще один разрыв, группа залегла. Несколько нерасторопных бойцов промедли, больше они не поднялись, багровые лужи медленно разливались под ними, смешиваясь с вездесущей бетонной пылью. Нельзя останавливаться, надо добраться до Айдит блок, там ждало спасение, но до цели еще целых два квартала.

Прорыв Аговирцев в этой части города, словно снег на голову, оказался внезапным и первый удар пришелся по незащищенному полевому госпиталю. Солдаты, ворвавшись внутрь здания, принялись расстреливать и резать всех подряд. Кому удалось сбежать — вытащили счастливый билет, остальных ждал ад наяву. В числе победителей числилась корреспондентская группа из Раеоонского Доминиона, освещавшая события в этом районе.

Внезапно, солдат, бежавший рядом с Озаном, схватил того за руку и лихорадочно стал указывать в сторону переулка, что-то кричал, но гул и канонада топила в себе слова. Корреспондент увидел выезжающий бронетранспортер, на капоте растянулся, как скатерть на столе, флаг с белой гвоздикой и тремя звездами на черном фоне. Из пулеметной турели сразу же посыпалась очередь по спасающейся группе. Свинцовый шторм терзал металл автомобиля, за которым все укрылись. Молодая санитарка, рядом с оператором, вскрикнула и повалилась на асфальт, помощь не понадобилась. Несчастная прохрипела несколько секунд, отчаянно цепляя тапочками-сабо землю, агония забрала её жизнь. Озан рассыпался всеми неприличными словами, которые только знал. За БТРом пригнувшись, бежала цепь солдат, одетых в куртки песчаного цвета с зелено-коричневыми зигзагами, лица некоторых скрывали тюрбаны, другие имели черные повязки с чудными белыми символами. Вдруг, с другого конца улицы раздался мощный выстрел, словно пробка вылетела из бутылки шампанского, но звук отличался большей басовитостью и жесткостью, поднявший облако пыли. Спустя мгновение перед БТРом вырос столб раздробленного асфальта. Один кусок дорожного покрытия разнес голову пехотинцу в тюрбане. Бронетранспортер стал пятиться назад, а бойцы открыли огонь в конец улицы. «Бежим! Скорее, это наш шанс!»- прокричал Озан, схватил оператора за шкирку и кинулся на противоположную сторону дороги, трое солдат прикрывая бежали следом по направлению к разрушенному зданию в тридцати метрах перед ними. В стене зиял спасительный пролом.