Свои камни

Гостей оказалось трое, а не двое как сказал Филимонов. Оператор, худощавый парень по имени Вацлав. С ним коренастый, увешанный кофрами и сумками помощник, имени которого я не запомнил. И руководитель группы девушка по имени Катаржина.

Руководитель оказалась жесткая и деятельная. Она наотрез отказалась размещаться в общежитии при комендатуре. И пришлось найти им дом в поселке. Это оказалось не так просто, в предгорном ауле отелей нет, и с душем там тоже тяжеловато. К тому же молодую женщину в брюках, да еще командующую двумя мужчинами местные жители видеть не привыкли.

Отправлялись утром. В комендатуре мне дали буханку с водителем и миноискатель, на всякий случай. Катаржина вполне сносно говорила по-русски, но к обществу военных относилась с недоверием.

Ехать пришлось прилично и местность Катаржина знала только по старой экспедиционной карте восьмидесятых годов. За годы местность хоть не сильно, но все же изменилась. Понадобилось время чтобы сопоставить карту Катаржины с моей, тоже, к слову, не совсем новой.

Буханка уткнулась носом в поваленное дерево и дальше мы пошли пешком. Когда-то давно экспедиция работала на каменистом берегу речки без названия. За годы русло реки чуть сместилось в сторону нависавшей над ней скалы, где-то здесь в восьмидесятых и стояла экспедиция, искавшая стоянки пещерных людей.

Оператор Вацлав был более словоохотлив и даже показал мне альбом с фотографиями того времени. Похоже и в самом деле тогда антропологи нашли что-то интересное.

Но прежде, чем выпускать ученых в лес, я, не смотря на их возражения, стачала прочесал всю местность на предмет неприятных сюрпризов. К счастью, попалось несколько консервных банок и старая гильза от охотничьего ружья.

– Это все так глупо, – раздраженно высказалась Катаржина, когда спустя час я уже собирал миноискатель обратно в ящик. – Все что вы здесь делаете одна простая большая глупость.

– Глядя со стороны, наверное, да, – кивнул я, мне нисколько не хотелось препираться с этой девушкой. – Со стороны всегда все кажется простым и большим.

Она фыркнула и пошла работать. Сьемка затянулась на долгих три часа. И обратно в аул мы вернулись уже вечером.

Утро

На въезде нас остановил патруль и не слушая возражений велел сидеть дома и не высовываться. Оказалось, что в горах уже третьи сутки идет операция по выдавливанию боевиков. Приехал какой-то чин из округа и началась полная неразбериха. Операция была так засекречена, что даже в комендатуре о ней ничего не знали, в округе боялись утечки.

Из наших задействовали только роту охраны для оцепления на случай, если боевик решат пойти на пролом.

Их не столько выдавливали сколько выманивали, стараясь обойтись наименьшей кровью с нашей стороны. Для этого даже построили ложный блокпост с «ненадежным» гарнизоном. Не знаю уж чем и как спецы их обманули, но боевики сунулись именно туда куда и должны были. Под утро из района ложного блокпоста донеслась сильная стрельба. По звукам боя было ясно, что спецы сцепились с боевиками серьезно, те даже пустили в ход минометы. Несколько мин со свистом пролетели над аулом и грохнули где- то за окраиной Я всю ночь просидел с автоматом на коленях в доме с моими заморскими гостями, следя чтобы они не подходили к окнам. Катаржина несколько раз порывалась послать Вацлава выйти и снять несколько ценных кадров. Но бой шёл далеко и мне удалось их отговорить. Пришлось даже повысить голос. Стрельба кончилось под утро.

Мимо нашего дома пропылил крытый УРАЛ со свитой из командирских Уазиков. Проехал джип военных прокуроров, следом прокряхтел милицейский «козлик». Подводили итоги.

Мне же нужно было спровадить гостей на аэродром. Нечего им было тут задерживаться. Я велел им сидеть дома, а сам пошел связаться с комендатурой.

– Вадик, вот только тебя с твоими питекантропами мне и не хватало – простонал на том конце дежурный. – Не могу я дать тебе машину. Все в разгоне. Маштаков раненых повез.

– Много? – машинально спросил я, понимая, что мои иностранцы дежурному совсем не к месту.

– Одиннадцать, наших четверо, все легкие, – ответил дежурный потом замялся и добавил, – Коля Коробков погиб. Ты давай уж там как-то сам.

Я не ответил. Повесил трубку.

–Машины не будет, – сообщил я Катаржине, – воспользуемся местным автобусом. Идемте.

Мы вышли из дома увешанные кофрами с оборудованием чехлами и сумками. Аул просыпался, хотя, наверное, он и не засыпал этой ночью. Хромой старик по имени Расул выгонял из двора свою небольшую овечью отару. Проводил нас взглядом провел ладонью по бороде и стал подгонять посохом отставшего барашка. Женщины шли за водой к колонке. Пахло свежими лепешками и чем-то пряным.

Автобус Мусы стоят на своем месте, и я велел своим подопечным ждать у покосившегося остановочного павильона, а сам пошел вверх по асфальтовой дорожке с ломаными краями.

В доме было странно тихо. Я поднялся на террасу и постучал. Мне не ответили, я машинально нажал на ручку двери. Комнаты за дверью не оказалось.