Свой среди чужих

Окончательно успокоившись, я стал раскладывать в голове цепочку из известных мне фактов. Что именно произошло в Швейцарии в феврале-марте 1944 года, я просто не знал. Заговор немецких генералов должен произойти где-то в первой половине лета. Так как могли быть связаны швейцарская столица и барон? Единственным связующим звеном была его многочисленная швейцарская родня.

– Насколько мне известно, у него в Швейцарии есть многочисленные родственники. Вот только где они проживают и какие посты занимают – не знаю. Именно это должно связывать Арнольда фон Болена и Берн.

– Молодец. Почти с ходу решил задачу наполовину, а насчет второй половины я сейчас просвещу.

Из его короткого рассказа мне стало известно, что в феврале 43-го года в столице Швейцарии американский разведчик Аллен Даллес встретился с князем Гогенлоэ, фельдмаршалом Браухичем, генерал-полковником Цейтцлером, которые выступали на этой встрече от имени германских промышленников и правых социал-демократов. Тогда обсуждались вопросы возможных путей завершения войны и послевоенного устройства Германии и Европы в целом. Речь шла о том, что Германия может согласиться на мир, если западные державы не допустят советской оккупации Германии. Если тогда переговоры не привели к успеху, то в апреле уже этого, 1944 года, немцы сделали новую попытку: в Берн прибыл представитель от заговорщиков-генералов. Спустя два дня он отбыл назад, но о чем шла речь, нашей разведке установить не удалось. Когда об этой встрече было доложено Сталину, то она вызвала у него негодование по поводу возможного предательства союзников и, как следствие, последовал жесткий приказ в самое ближайшее время разобраться с этим делом. Теперь нетрудно было догадаться, что в этой истории оказался замешан барон. Только каким образом? Ответ мне стал известен через минуту. Оказалось, что вместе с эмиссаром на переговоры прибыл барон Арнольд фон Болен, оказавшийся дальним родственником семьи, чье поместье было предоставлено для переговоров Аллену Даллесу.

– Уяснили задачу, лейтенант?

– Так точно, товарищ Карпов. Нужно встретиться с Арнольдом фон Боленом и узнать о результатах встречи с Даллесом.

– Все правильно. Вот только барона сейчас в Швейцарии нет, но спустя месяц его снова ожидают в Берне. Как раз к этому времени ты там будешь! Проклятье, как курить хочется! – и он сердито посмотрел на меня, словно это я запретил ему курить в кабинете. – На этом всё! На сборы пятнадцать минут. Машина стоит у ворот.

Переход через границу по тайной тропе контрабандистов прошел буднично, без особых проблем. К концу перехода я был выжат как лимон, так как пришлось идти быстрым шагом шесть часов, ночью, да еще по горной местности. Заплатив вторую половину оговоренных денег проводнику, я переночевал у его родственников, после чего отправился в столицу Швейцарии. Еще при отправке меня предупредили, что никаких контактов с нашими разведчиками в Швейцарии я иметь не буду, так как моя миссия носила разовый характер: попробовать наладить контакт с бароном и узнать все, что можно, о встрече Даллеса с представителем генералов-заговорщиков. Расчет моего начальства был прост: если недоучившийся курсант провалится, то никого за собой потянуть не сможет. Те люди, которые отправляли меня на это задание, не знали моей подоплеки отношений с бароном, но даже при этом я оценивал успешность своего задания в отношении тридцати-сорока процентов из ста, так как в человеческое благородство уже давно не верил. Думаю, что мое начальство так же оценивало мои шансы.

Добрался я до Берна без особых проблем. Деловая, но не суетливая жизнь столицы Швейцарии сразу поразила меня своим внутренним спокойствием. Будто и нет войны, охватившей всю Европу, словно не прямо сейчас умирают солдаты на поле боя, не горят печи концлагерей, не страдают люди, лишенные родного дома или получившие похоронку на близкого человека. Горожане шли по своим делам, гуляли, сидели за столиками в кафе или играли с детьми в парках. Война прошла мимо них. Они знали ее только из газетных статей. Я словно попал в другой мир. Впрочем, подобные чувства мне уже приходилось испытывать раньше, в той жизни, когда, возвращаясь домой, я словно переступал невидимую границу, разделявшую мир и войну. Тело и разум, еще не привыкшие к тишине и покою, автоматически продолжают просеивать окружающее пространство в поисках потенциальной опасности. При этом я знал, что пройдет время и все пойдет своим чередом, или, как говорится в Библии, «все возвращается на круги своя».