Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима

Все началось в декабре 2007 г. на 19-м этаже бизнес-центра на востоке Москвы, в офисе бывшего премьер-министра Михаила Касьянова. Несколько лет назад он рассорился с Путиным и пытался найти свое место в политической оппозиции. Вместе с Касьяновым в комнате находились Немцов, Владимир Буковский, диссидент, в 1980-х гг. возглавлявший антикоммунистическую организацию «Интернационал сопротивления», и Владимир Кара-Мурза – младший, специально прилетевший из Вашингтона. Они уже несколько часов пытались придумать стратегию оппозиции на предстоящих выборах, когда у Немцова возникла новая идея. «Мы должны добиться введения визовых санкций против конкретных ключевых фигур путинского режима, – сказал он. – Эти люди несут ответственность за репрессии и фальсификацию выборов, но при этом хотят ездить на Запад, хранить деньги в западных банках учить своих детей в западных университетах». Он сделал паузу и спокойно добавил: «Нам нужны точечные удары».

Они принялись обсуждать, кто должен стать первой мишенью. Немцов предложил начать с Владислава Суркова, серого кардинала Путина. Сурков был заместителем главы президентской администрации и отвечал за борьбу с политической оппозицией. Именно Суркову принадлежала идея «суверенной демократии», согласно которой демократия в России должна существовать по особым правилам, не таким, как на Западе.

Сурков также стоял за созданием прокремлевских молодежных организаций, вроде «Идущих вместе», которые должны были противостоять оппозиции, и стали известны после того, как сожгли книги Владимира Сорокина напротив Большого театра. Еще одна организация, запущенная Сурковым, установила в летнем лагере для прокремлевских активистов на Селигере пластиковую голову Немцова в каске со свастикой[337].

Все собравшиеся согласились, что Сурков идеально подходит для этой роли. К тому же момент был подходящий: прокремлевские активисты несколько месяцев подряд преследовали британского посла за участие в конференции российской оппозиции. Куда бы тот ни пошел, его подкарауливали люди с плакатами, на которых было изображено его лицо с надписью loser (неудачник) на лбу.

Сотрудники британского посольства внимательно выслушали Немцова и Кара-Мурзу – младшего, пока те спрашивали, почему Суркову позволено свободно приезжать в Лондон. Вскоре кремлевского функционера пригласили в британское посольство в Москве и очень вежливо попросили прекратить травлю. Они также намекнули, что, если ситуация не изменится, дорога в любимый Лондон будет для него закрыта. Несмотря на то, что Сурков всегда на публике делал вид, что ему плевать, что про него думают на Западе, намек подействовал, и посла оставили в покое[338].

В следующем году идея Немцова о визовых санкциях получила неожиданную поддержку со стороны американского инвестора Билла Браудера, внука Эрла Браудера, лидера компартии США в 1930–1940-х гг., а также советского агента и близкого товарища Якова Голоса. С середины 1990-х гг. Билл Браудер возглавлял крупный инвестиционный фонд, работавший в России, но в 2005 г. он поссорился с Кремлем. Российские власти начали преследовать его компании. Одного из его сотрудников, юриста Сергея Магнитского, бросили в Бутырскую тюрьму и замучили там до смерти.

Чтобы наказать российских чиновников, причастных к делу Магнитского, Браудер начал лоббировать в конгрессе США законопроект, предусматривающий введение запрета на въезд этих людей в США и заморозку их активов в американских банках.

В конце 2010 г. Немцов прилетел в Вашингтон, чтобы переговорить с американским сенатором Джоном Маккейном. С собой на встречу в гостинице W Hotel неподалеку от Белого дома он взял Кара-Мурзу – младшего. Немцов знал Маккейна много лет и доверял ему как убежденному противнику Путина.

Немцов и Кара-Мурза объяснили сенатору, что хотят расширить законодательную инициативу Браудера и сделать санкционный список открытым. Другими словами, не ограничивать список только теми, кто был замешан в трагедии Магнитского, но включать в него любых должностных лиц, причастных к нарушению прав человека в России. Маккейн идею одобрил, и Немцов вернулся в Москву, оставив Кара-Мурзу – младшего – в то время возглавлявшего бюро RTVI в Вашингтоне – продолжать продвигать их идею среди американских законодателей.

Кара-Мурза взялся за дело в начале 2011 г., когда стартовала новая сессия конгресса. «С января по май я ходил в конгресс почти каждый день. На протяжении четырех месяцев я встречался с людьми, объяснял, почему это важно», – вспоминал Кара-Мурза. Белый дом при Обаме не поддерживал эту инициативу. Госдеп не видел необходимости в законе о персональных санкциях. Там считали, что после смерти Магнитского правительство США – без всякого нового закона – уже ввело запрет на выдачу виз десятку российских чиновников в связи с нарушениями прав человека[339]. Однако имена этих должностных лиц не назывались, а их активы не были заморожены.