Свой среди чужих. В омуте истины

И вдруг Роман уехал в Марсель. Вернулся он уже другим человеком. И вся жизнь его резко изменилась. Начались встречи с однополчанами, которых он снабжал демобилизационными листами и прочими документами. Он ничего не скрывал. «Ко­шечка» поняла, что он работает нелегально, и ждала...

—Какая же ты бесстрашная! — и Нина, быстро поднявшись, обняла подругу.

— Ее звали Мими Тарлэ! А верней, Зизи Шарлэ, — засмея­лась Лили. Потом махнула рукой, откинулась в кресле и, глядя сквозь незадвинутую штору в хмурое небо, продолжала свою исповедь:

—Приближался день отъезда мужа в Марокко. Он понимал, что замышляла его жена, и уговаривал:

«Поедем, Зизи, там тихо, ты успокоишься. Пройдет время, и родишь нам сына или дочь. Война все равно проиграна, со временем все станет на свои места. И не надо рисковать головой, заниматься далеко не женским делом»... Однако Зизи решила послужить Родине, муж стал ей неприятен. Он уехал в начале октября, а пятнадцатого Зизи вместе с Романом уехали в де­милитаризованную зону.

Сначала в Лион, потом в Лимож и Виши. Всюду он встречался то с поляками, то с французами, стало ясно, что Чернявский — участник движения Резистанс—Сопротивления.—И, пригубив из рюмки, продолжала:

—  Не подумайте только, что они были близки. Зизи сразу ему заявила, что их отношения останутся только дружескими. И хотя он поначалу пытался, неизменно получал «от ворот по­ворот». Он не нравился ей как мужчина. В Виши «Кошечка» неожиданно столкнулась со старым своим знакомым, капитаном Андре Ашаром Джемсом.

Капитан Ашар, улучив момент, когда остался с ней наедине, спросил:

—  Этот Арман Борни, который говорит по-французски как славянин, ваш любовник или будущий муж?

—  Ни то ни другое! — успокоила его Зизи, и они догово­рились о встрече.

Их свидание состоялось в отеле «Трианон». Зизи посвятила Ашара в свои планы. Тот был в восторге, обещал всяческую поддержку, познакомил с рядом офицеров из «Пятого бюро». Большое впечатление произвел на нее капитан Смано, который оказался одним из «магов» разведки, не говоря уж о полков­нике Ревере, будущим «Сарданапалом», возглавившим, после роспуска «Пятого бюро», разведывательную сеть в Марселе — демилитаризованной зоне — и наладившим непосредственную связь с Интеллидженс сервис. Вернувшись в Тулузу, Роман, видимо, получив разрешение, решил открыть перед Зизи все карты: он как резидент «Двуйки» во Франции, по заданию английской разведки собирает нужные сведения; и вот теперь его непосредственный начальник по имени Тудор, из Марсе­ля, предлагает ей сотрудничество. Для этого ей необходимо переехать в Париж и поселиться вместе с ним — «Арманом

Боргаг», ее родственником, который после многолетнего пребывания в Румынии в качестве инженера приобрел этот ужасный выговор. «Я говорю с акцентом, плохо знаю Париж, у меня нет там никаких связей, мне нужен камуфляж для дальнейшей совместной деятельности. Вы интеллигентны, храбры, у вас развито чувство ответственности и дружбы. Вы разбираетесь в людях».

И самое главное, в Виши, в так называемой «ординатуре доктора Сога», Зизи посвятили в тайны разведывательной служ­бы. Научили составлять и писать симпатическими чернилами, делать пироксилин, обучили шифрам, морзянке, растолковали, как отличать военные части, устанавливать контакты, налажи­вать связь для доставки информации и, наконец, обязали свято выполнять задания Лондона, не говоря уж о приказах «Сарданапала»... Тем не менее обе разведывательные службы должны работать независимо друг от друга.

Только в этом случае, при таких условиях, капитан Смано пообещал всяческую поддержку «Пятого бюро», если только Зизи и Роман Чернявский, ставший ныне Арманом Борни, будут работать искренне... И еще одна деталь; Зизи прожила в новой столице Франции более двух недель. По вечерам они обычно проводила время в баре «Амбасадер» и, сидя в кожаном кресле в ожидании очередной встречи, нервно скребла ногтями его подушку, за что один американский репортер прозвал ее «The Cat» — «Кошечка». «Моя маленькая Кошечка», — звал ее ка­питан Ашар. Так и получилось, что ее нелегальное имя стало «Кошечка».

Нина, глядя, как пальцы сидящей рядом подруги впились в обшивку кресла, прыснула, заметив:

— От этой привычки наша милая Зизи не может никак из­бавиться! Ха-ха-ха!

Лили бросила взгляд на свою левую руку и тут же встрети­лась тазами с Катковым.

Иван тоже улыбнулся и с какой-то теплотой в голосе за­метил:

—Меня в Московском лицее дразнили «Котом», так что мы вроде из одной породы! Однако, простите, я вас перебил, вы рассказываете такие интересные вещи, и прошу вас, не опасай­тесь, милая Лили, я никогда вас не предам! Слово дворянина! Напротив, постараюсь всячески вам помочь. Вам должно быть известно, что наряду с французским, создается русское Сопро­тивление, в котором я имею честь состоять.—Лили поднялась, порывисто обняла Нину, потом подошла и обняла ее мать и отца, протянула руку и поцеловала Каткова.