Свой среди воров

Я взял свою рыбу, оставив другие Железу. Мы отошли в сторону и принялись пальцами выгребать начинку и отщипывать с боков. Мята и травы отчасти смягчали жгучий перец и выделяли естественную солоноватость желтобрюха. В обычное время я смаковал бы ее, но сейчас просто насыщался.

Железо управился раньше меня и отдал деревянное блюдо Ралл’аду. Я доел, скинул очистки в сточную канаву, и мы снова замешались в толпу.

Отойдя от лотка Ралл’ада на пару шагов, Железо поинтересовался:

– Твой человек?

– Было дело, – откликнулся я. – Теперь боится даже взглянуть на меня.

– А ты ожидал другого?

Я закусил ус.

– Пожалуй, нет, – ответил я наконец. – Но все равно неприятно, когда от тебя спешат отделаться.

– К такому нельзя привыкнуть, – согласился Железо. – Поверь мне на слово.

Я кивнул, помня рассказы Дегана об Ордене и многолетней службе в уплату долга. Интересно, им от этого легче? От знания, что настанет время, когда наступит их черед взимать дань? Или тяжелее? А что, если Клятва потребует причинить зло друзьям и соратникам? Винить им некого, кроме себя и чести. Взять нас с Келлзом – я хотя бы знал, что спасал его, предавая; Деганы не могли позволить себе такой роскоши.

Меня передернуло. Нет, такая ноша мне не под силу.

К тому времени как мы вышли на площадь Пятого Ангела, на улице уже было не протолкнуться. Железо передвигался ловчее, чем я ожидал, – лавировал и уворачивался от прохожих, тогда как я подныривал и просачивался. Я думал, что за ним потянется широкая брешь, но на него едва оборачивались.

Я бросил взгляд на Элирокоса, который высился посреди площади. Статуя Простителя по-прежнему напоминала мне однорукого нищего, но теперь я ощутил сочувствие к его учению. Утративший силу, лишенный славы, буквально разваливающийся на глазах, он все равно стоял, гордо выпрямившись, и бестрепетно указывал путь к искуплению. Барельеф со спасенными душами отвалился вместе с рукой, но не был забыт. Ангел терпеливо нес свое бремя, и память о долге избороздила морщинами его искусно изваянное лицо. Глаза у него были скорбно прикрыты, плечи чуть перекошены. Если какому-то Ангелу и были ведомы поражение и отчаяние, то это был он.

Я кивнул статуе, воспринимая ее по-новому. Когда наваждение кончится, я обязательно почту Ангела в его храме.

Мендросс уже прибирался, когда я подошел к лотку. Время давно перевалило за полдень, и все, кто приходил на базар за фруктами, давно отоварились. Он перекладывал мешки, перетряхивал ящики и кричал на сынка-лоботряса. Я уже видел, что тележка с лежалым и уцененным товаром стояла почти заполненная.

– Черт тебя подери, проклятый мальчишка! – рычал Мендросс привычно и без огонька. – Шевели булками, а то ничего не сбудем! Вон, Анчака уже набил тачку и был таков! Если я останусь сидеть с кучей гнили… Святые Ангелы и императоры – а ты откуда взялся?!

Я улыбнулся: при виде меня торговец чуть не выронил корзину с фигами.

– Не жалуют меня бывшие Уши, – заметил я сухо.

Мендросс быстро облизнул губы и оглядел бродившие толпы.

– Уходи! – прошипел он. – Сейчас же!

Я скрестил руки на груди и уставился на него. Меня начало утомлять повальное неприятие моей персоны на территории Никко. Может быть, Никко за мной и охотится, но я не зачумленный.

– Я уйду, – сказал я, – когда заберу пакет, который оставил у тебя в лавке.

Мендросс взглянул на Железо. Я бы отвел Ухо в сторону, но тот бы не дал, и я кивнул Мендроссу: продолжай.

– То-то и оно, – подхватил торговец. – Тобой интересовались.

Он поставил корзину на землю и подошел ближе.

– И этим… тоже.

– Этим? – вскинулся я.

Кому пришло в голову спросить про дневник у Мендросса?

– Кто это был?

Мендросс переступил с ноги на ногу.

– Высокий тип. В плаще с капюшоном. – Он сглотнул. – Без лица.

Тень?! Проклятье!

– Он что, потребовал отдать ему это?

– Нет-нет, только спросил, не видел ли я этого у тебя. И не знаю ли, где искать.

Я облегченно выдохнул.

– Кто еще?

Мендросс открыл было рот, но не успел ответить.

– Ну, я спрашивал, как всегда, – услышал я за спиной голос Бронзового Дегана. – Не знаю, считается ли это?

Я развернулся, улыбаясь во весь рот.

Он стоял возле тени, пролегшей от статуи, и шкодливо ухмылялся.

– По крайней мере, я не пришел тебя убивать.

– Не зарекайся, – рассмеялся я и оценил его новую шляпу – алую, в тон одежде, и с персикового цвета пером. Еще я заметил у него холщовый мешок.

– Как ты удрал от… – начал я и шагнул вперед, но на плечо мне легла тяжелая рука.

– Не так быстро, – возразил Железо. – У нас договоренность.

– Я не забыл, – ответил я и попытался сбросить его руку, но тщетно.

– Конечно. Я просто хочу увериться, что он это знает, – кивнул Железо и указал на Дегана.

Мой взгляд гулял меж Деганов. Те не смотрели на меня и не улыбались. Моя радость угасла так же стремительно, как возникла.

Мендросс позади нас быстро попятился за занавеску. Везучий, гад.

– Что за договоренность? – спросил Деган.

– Он обещал отдать ей дневник, – ответил Железо, убирая руку с моего плеча. – А я выступаю гарантом.

– Она – это Одиночество?

– Именно.

Деган посмотрел на меня, потом снова на Железо.

– Я не позволю, – сказал он наконец.