Своя дорога

Потом я оттащил за ногу труп подальше от входа и только после этого вернулся в грот. Шел и чувствовал, как втягиваются шипы, как тело вновь становится человеческим.

Я выжил. Нет! Мы – выжили.

Последний шаг дался с трудом. Защитная черта немного спружинила, но пустила внутрь. А затем подступила дурнота, и я растянулся на земле, больно ударившись головой о камень.

Глава девятнадцатая

Я открыл глаза лишь на мгновение. Мир вращался взбесившимся волчком, размазываясь в серо-зеленое полотно и вызывая рвотные спазмы. Пришлось торопливо сомкнуть веки и перевести дыхание, прислушаться к тому, что творится с телом.

Интересно… почему я упал и потерял сознание? Царапина на ноге – не причина для обморока. Подумаешь – покусали. Один раз кусок мяса из спины выдрали, и ничего, даже перевязку сделал не сразу.

Я повторил попытку осмотреться. На этот раз получилось лучше: кружение замедлилось, хотя до конца так и не прекратилось. Мир по-прежнему плыл и качался.

Ну я вам скажу… Даже после самого сильного похмелья мне не было так дерьмово.

Во рту скопилась вязкая горькая слюна, я попробовал приподняться, чтобы сплюнуть. Меня тут же заботливо подхватили с двух сторон. Правда, встать на ноги не дали, лишь усадили, прислонив к стене. Каменный выступ грота больно кольнул под лопатку и, как ни странно, именно это ощущение помогло окончательно прийти в себя и оглядеться.

Рядом на корточках пристроились Агаи с Танитой. Их перепугало мое неожиданное падение. На лице рош-мах читалась искренняя радость: пухлые губы уже растянула приветливая улыбка. А вот сирин казался серьезным и сосредоточенным. Именно так и должен выглядеть лекарь, у которого пациент только что пришел в себя.

Вся команда была в сборе: прямо по курсу, около ног, возилась Морра. Она пыталась меня разуть, ничуть не заботясь о том, что я при этом испытываю. После особенно «удачной» попытки у меня возникло ощущение, что ступню сунули в пыточный сапог.

Мо шизане, больно же!

Я выругался. Танита скосила глаза на малышку и неодобрительно нахмурилась, осуждая брань.

А что, я должен поблагодарить? К демону таких спасителей, сам разберусь!

Я потянулся к ребенку, пытаясь прекратить издевательство, но Агаи перехватил мою руку. Сирин страдальчески задрал брови вверх, словно это его мучили:

– Не надо, Дюс, не двигайся! Нам необходимо снова осмотреть твою рану. Кажется, я вчера неправильно определил свойства яда. – Он снова вздохнул: – Редкое сочетание токсинов. Я с таким прежде не сталкивался.

Замечательная новость…

Вероятно, от переживаний волшебник совсем забылся и сам дернул за сапог так, что у меня от муки челюсть свело.

– Ты хоть обезболивание проведи, – с трудом выдавил я сквозь зубы, – а то сдохну раньше, чем вылечите.

У аптекаря расцвели два красных пятна на скулах, он полез пятерней в волосы, поставил их дыбом и смущенно улыбнулся:

– Прости. Я растерялся. Сейчас сделаю.

Прекрасно – он растерялся…

С губ чуть не сорвалась ехидная фраза, но меня невежливо перебили.

– Дюс, мне кажется, или ты ныть начинаешь? – раздался над ухом насмешливый голос кошки. – А еще мужчина!

Ну как же, без колкости обойтись нельзя!

Однако слова рош-мах отбили всякое желание ворчать, и я замолчал, наблюдая за тем, как колдует сирин. Заклинание сразу принесло облегчение: боль ушла, оставив лишь легкое онемение. Стало хорошо, спокойно, потянуло в сон.

Между тем Агаи быстро размотал бинты, аккуратно отложил их в сторону и недовольно поморщился: не понравилось ему то, что он увидел. Я от открывшейся раны удовольствия тоже не получил: ступня нехорошо побагровела, а кожа вокруг укуса приобрела синий оттенок и вздулась. Сирин слегка надавил на нее пальцами, и из продырявленной кожи выступила сукровица вперемежку с гноем.

Мо шизане, сколько дряни успело накопиться!

– Отмирание тканей идет, – озабоченно вздохнул волшебник. – И как это я вчера с ядом промахнулся?

Агаи в задумчивости почесал кончик носа, потом сходил за своей сумкой и извлек из нее сверток с инструментами, тщательно закутанными в чистые тряпицы.

– Потерпишь еще немного? – сочувственно спросил аптекарь, протирая кожу на ноге прозрачной жидкостью из фляги.

Глупый вопрос. Конечно, потерплю, все равно другого выхода нет. Да и обезболивающее заклинание пока действует.

Агаи вскрыл гнойник и занялся чисткой, с усердием работая плоским инструментом, похожим на крошечную лопатку. Морра пристроилась рядышком, пытаясь поучаствовать в процессе лечения. Пришлось Таните следить за ее шустрыми ручонками – волшебник на этот раз отказался от помощи маленькой целительницы. Интересно – почему?

– Агаи, ты что, не дашь Морре полечить меня?

– Нет, – отрезал сирин, не отрывая взгляда от раны, – плоть она срастит, но яд убрать не сможет, и завтра придется все повторять заново. Или того хуже – воспаление уйдет внутрь, к костям. Ты хочешь остаться без ноги?

Не хочу, конечно, хотя мне думается, что ребенок, способный прирастить голову дохлому оборотню, с такой ерундой точно справился бы. Но я не лекарь, могу и ошибаться.