Своя игра - 2. Между Мраком и Светом

Где можно, я сокращал расстояние, протискиваясь в щели меж камней. Люциферу эта опция была недоступна, и он с достоинством прошествовал официально разрешенным маршрутом по кольцевым коридорам. Я с самого начала обратил внимание на то, что деревьев и кустов у сооружения мало, а трава ниже и реже, чем всюду в лесу. В коридорах растительности оказалось еще меньше, а внутри последней ограды ничего не росло совсем.

— Ты говорил, дым от разведенного на центральной площадке костра всегда поднимается вертикально вверх? — спросил я.

— Правильно, — ответил Люцифер. —

А еще сюда не падает дождь.

— Так вот почему тут все зачахло… Но это значит, что камни все еще хранят принятое ими когда-то волшебство?

— И камни хранят, и пойманные в ловушку духи до сих пор здесь.

— А вот это уже свинство со стороны варваров. Могли бы и отпустить бедолаг, когда минула надобность.

— Когда минула, уже некому было отпускать. Бесплотных прежде всего принуждали покровительствовать варварам, защищать их. Последние племена истребил не то второй, не то третий король Гинкмара. А пока этого не случилось, лабиринты использовались. До последнего дня и до последнего шамана. Наверно, и до последнего воина, который что-то смыслил в магии.

— Но почему никто не попытался освободить духов позже?

— А кому это нужно? Ради чего?

— Да хотя бы по доброте души. Из сострадания.

— Ты только что побывал в плену — оттого тебя и беспокоит чужая несвобода. Но на разрушение древних чар потребуется мана, много маны. Кто станет ее возмещать? Не освобожденные же духи. Они и так истощены долгим заточением.

— Истощены, говоришь? Это плохо. Но минимально защитить нас от нечисти они смогут?

— Вот видишь — в тебе уже заговорила практичность… Да, они смогут. Ты собираешься их отлично подкормить. Малое полное подношение — не слишком частый дар и свободным бесплотным. Так что будь спокоен. Вообще говоря, порабощенные духи — не лучшие помощники. Ведут они себя точно так же, как и обычные рабы. То есть о качестве выполняемого дела не пекутся, за результат не переживают, и при любой возможности стараются вовсе увильнуть от работы. Однако когда после долгих веков одиночества и скудости кто-то вдруг ни с того ни с сего просовывает сквозь решетку их темницы корзинку с роскошным обедом, — они для такого нежданного благотворителя расстараются. Будь уверен — ничего из имущества Свэна они не оставят себе. Каждая мелочь будет немедленно обменяна на ману.

Совсем как у наших зеков на зонах и в тюрьмах, подумалось мне. Те тоже все подряд меняют на чай.

— Тогда приступим, — сказал я. — Добрые дела, особенно для собственной выгоды, надо творить не откладывая. Только сперва давай обсудим один нюанс. Наш Свэн оказался парнем не бедным. Я правильно понимаю, что даже самое полное подношение не обязано включать в себя деньги усопшего?

— Деньги безлики, — ответил Люцифер. — Они предназначены для того, чтобы переходить из рук в руки, и в их естестве не остается следов естества временных владельцев. Если ты обнаружил у управляющего ожерелье из монет, то должен включить его в подношение. Просто монеты можешь включать или не включать — на твой выбор.

— Демиурги проявили мудрость, утвердив такой порядок, — пробормотал я. — Иначе большинство подношений не состоялось бы.