Своя радуга (СИ)

Невысокий степной конь нес Межислава по снегу. Он ехал обратно к Рязани. Тело сам делало с детства выученные движения для правления конем. Известно, при добром всаднике, конь до четверти меньше несет… Это не занимало голову, и он думал. До изнеможения думал о том, правду ли ему сказал одноглазый о делах князя Володимирского. А когда уставал думать об этом, начинал думать о другом. О том, как хорошо, когда каждый город живет независимо от других, малой землею. Люди знают друг-друга, и знают кто ими правит. Все могут выйти на общее вече, и рассказать о своих делах. Могут попросить помощи, или укорить власть, а то и прогнать её. Как это заведено в русских городах, скажут нерадивому князю люди: – а мы тебе княже кланяемся, а по-твоему не хотим. А ну как будешь неволить, – тебя к воротам поворотим… Не то в больших землях, где правит самовластный кесарь, вроде ромейских императоров. Для большинства людей он живет слишком далеко, до него уже не докричаться… Да, хорошо жить в малых землях… До тех пор пока за твоим добром и жизнью не приходит кто-то больше тебя. Неважно, будь то ромейские легио, или мунгальские тумены. Они всегда приходят. И если ты к их приходу не готов, и слаб, и земля твоя мала, то кто же виноват, кроме тебя?..

***

Но что за всадники впереди? В чистом поле человека издалека видно. А этих скрывал от взора до поры пающий снег … Прирысил Межислав коня. Постепенно открывается глазу дальнее, когда его нагоняешь. Конечно заметили его и те вершники. В поле вышел – так крути головой, неосторожный свою носит недолго. Едут впереди Межислава трое. Едут ходко, но все-же от него не бегут, берегут коней. Троим одного в поле не устрашаться. Межиславов же конь резво бежит. К вечору ближе нагнал их. Вот все ближе конники…

– Эй там! Кого Бог несет?! – Закричал крайний.

По зычному голосу, да по одежде богатой на объемистой фигуре, и признал его Межислав. То ж Олята, Юрия Ингваревича думный боярин! Переметчик! Послух князя Володимерского! Вот и Лузг – надменный пузырь едет рядом с ним! Застило взор багряным у Межислава, повод стиснул, больно руке, ногами ребра коню сжал, так что всхрапнул носилец. Кто же третий с ними? Конь несет все ближе, а не узнать. Кто еще с ними в одетый в нераспашной тулуп, какие носят в диком поле?

Хрипит конь, с шага сбился. Тем и Межислава в чувство привел. Не мальчик он уже, володеть собой умеет, ноги с ребер конских отжал , накрыл гнев крышкой, ближе правит. Да и не соврал ли? – Не соврал ли коварный мунгальский мурза?.. Тише сердце, дыханье не рвись, будь спокоен видом и голосом.

– Оляте, ты?! – Крикнул Межислав.

– Я! – Растерянно отозвался Олята, а сам руку козырьком к голове приложил. – А ты?..

– Межислав я. – Отзывается княжий муж, сам же все ближе правит.

– Межиславе.. Ох ты!.. Живой! – Заквохал Олята.

Вот и съехались близко. Пара саженей. Рядом и Олята и Лузг. Третьего же не признает никак Межислав. Вроде чудится что-то в повадке и облике знакомое. Да трудно признать, у того человека почитай лица нет; справа синяками лиловеет, слева вообще заплыло пузырем, – глаз смотрит щелкой, как у узкоглазых табунщиков…

– Как же ты живым от мунгалов выбрался? – Вопрошает Лузг.

Межислав же в оба глаза смотрит. С Лузга на Оляту, с Оляты на третьего, – кто же он такой? – чтоб ни жеста, ни тени мысли с лица не упустить. Нет, не рад ему Олята. В голосе Лузга холод тревожный… Однако, погодим… Пока отвечу.

– Помните, было, боролся я с ухарем мунгальским? Напрыгнул он на меня по-подлому, а я его подломил, да ломать не стал… Оказалась ухарь тот сын большого бега-боярина мунгальского. Слуги того бега меня и скрутили, пока мунгалы с князьями лихое сотворили. По своему, по дикому, выходит бег долг мне вернул… – А вы то как вырвались?

– Мы и не вырывались, – Отвечает Олята. – князь Феодор, пока еще был жив сам нас к отцу с вестью тайно наладил. А что соделили с посольством нашим поганые мы только от него узнали – махнул Олята в сторону третьего.

– Меня-то что, не узнаешь, Межиславе? – Дал голос третьий.

Услышал Межислав, охнул, – признал по голосу – тож старый Апоница! Дядька-воспитатель князя Феодора еще с летов детских! И он с Олятой и Лузгом? Что думать?..

– Апоница! Ты? Ты как здесь?