Своя радуга (СИ)

Зимний воздух звонкий. Далеко и долго в нем разносится оклик, топот людей и коней, перезвон бранного железа. Растянулись люди по дороге длинной змеей. То идет ополчение рязанской земли. Вот идут пешком, косолапя в тулупах, смерды-крестьяне. Тулуп дает тепла, да сам весит как изба… Сверху шапками меховым прибиты. Топоры-балты за поясом, кистени гирьками с цепочек свисают, рогатины древками-искепищами плечи тяготят, небо рожонами стальными царапают. Нелегко идти походом пешцу зимой, одначе русский мужик на любую работу терпелив… Перемежась с пешцами едут обозы санные, что везут припас. На те же санях-розвальнях, лежат доспехи до времени, когда лягут они на плечи ратников и бременем и защитой… Топочут копыта, кони густыми гривами потряхивают. Примеряясь к ходу пешцев едут нарочитые бояре, княжьи снузники, бронистецы русские. Межу высоких лук утвердились, вытянули вперед ноги во златых стременах. Мечи в ножнах почивают до поры, стрелы и сулицы в колчанах полетом грезят. Долгие копья в петлях качаются, стальными перьями облака разгоняют. Зарей сверкают пансири и кольчюги серебряные, солнцем слепят взор шеломы и брамицы золоченные. На шеломах сверху флажки-еловцы, – в них ветер путается. Щитами крепкими завесились. На тех щитах знак князя рязанского – поле щита плаво-желтое на нем гордый жеребец вышагивает, ноги высоко вздымая. Кабы к тем щитам совокупить другие щиты русские! Воротить старое время, когда все русичи со червлеными щитами заедино в поход ходили…

Межислав не верхом едет, пешком идет. Как узнал Юрий Инваревич, о гибели сына, так сразу из стоящего под Рязанью ополчения учредил полки. Не со всеми ополченцами пришли командиры толковые, вот и отрядили Межислава, и еще нескольких бояр, к пешцам в сотские. Люд же рязанский, как узнал о убийстве князя Феодора, вскипел как вал морской. Был любим людьем Феодор… Забил вечевой колокол, собрался народ рязанский, и сказал голосом самых горластых свою волю: Месть! Месть! Княжьей чести порушение и нам поруха! Веди нас на табунщиков, Юрий Ингваревич! Что же, что врагов не считано?! Непотребно нам сидеть, пока явится поганые за нашими женами и дочерьми! Не бессмертными созданы мы от Бога. Ударим в малой силе своей! Коль нет нам подмоги с других земель, сразимся не на победу, а за честь! Постоим за достоинство родной земли!.. Не убоимся диких поганых!

Заплакал Юрий Ингваревич. Поклонился он честному народу, поклонился образу богородицы, в успенском соборе, поцеловал на прощанье княгиню Агриппину Ростиславовну. Ополчение рязанское со своими родными прощалось. Как Межислав прощался с Веленой, о том только он знает. Эх, как муж полевать, так и жена горевать… Через краткое время, вступили князья рязанские в златы стремена, всели честные бояре на борзых коней, вышли в поход с ополчением. Много земель покорила мунгальская сила. Да не помнится, чтобы людство малого княжества на них само в атаку выдвинулось. Пока дожидался Батый самого толстого льда на реках, рязанское ополчение скрытно вышло к мунгальскому стану.

***