Своим ходом: после очевидцев

не слишком ли вас это нагружает?

разглядела шутливого бога в носках

через два часа после обхода
он мог бы зайти в палату в защитной маске
сесть на подоконник
объяснить, почему
отправила маме заметки из рабочего дневника
заменила страх щедростью
положением очевидца
наукой
отреклась от всякого смысла

мы все почувствовали себя шарлатанами

«полное, грузное тело, смотри…»

Посвящается моей бабушке Татьяне Соломоновне Цукерман

полное, грузное тело, смотри

:я расту обратно, разве я умещалась
когда-нибудь на этом диване?

это что, шутка?

отвечает участковой88, пора уже, столько не живут
раздражается, когда уточняют

слышит ли она дверной звонок издали

из комнат, в три пришла Инна – я ей открыла
и плетётся на кухню за мазью, вздыхает

кряхтит тяжело, ку-ран-тил, без очков я

одышка, и себе уже надоела, и детям
и зачем тратить деньги, ой сколько же

стоят лекарства, такой доктор, такой

вни-ма-тельный, татарин, он лечил меня
им все восхищались, перехватывает инициативу

интересуется сестрой участковой, мужем сестры

её племянником, соглашается на уколы рибоксина
нет, я хочу знать, Игорь с женой развёлся?

провожает, шмыгает, как девочка, вздрагивает

узор морщин, поджимаются губы, рефрен:
сколько можно уже и не надо так долго

через мгновение она – на капитанском мостике

стоит посреди комнаты, опёршись на стол
деловито: эта врач – такая болтушка!

поправляет плетёную салфетку, возвращает

её на место, а он наркоман, ни один
институт не окончил, кивает на заварочный

чайник: ты пьёшь вчерашний чай? а мама

убей её – не заставишь, раскачивается
на табуретке, потирает круглое белое колено

у всякого свои дурости, ты видал такое

«после димедрола оказывается…»

после димедрола оказывается
человек спит
лишь первые три-четыре часа
остальное он досыпает
в силу привычки
потому что ночь

когда заканчиваются носовые платки

нет большего утешения
чем жизнь других
через замочную скважину
телевизора
просачивающуюся в лобные доли