Своим – все, чужим – закон. Кому помогает Кремль

Китай действительно не терял времени даром — Пекин договорился о покупке сибирского газа, подписал программу о совместных проектах с Россией, всего их было около 200, и даже потеснил КАМАЗ на рынке грузовиков. Кроме того, Китай начал активно сотрудничать с «Роснефтью», российская компания привлекла китайских партнеров для освоения дальнего Востока в 2013 году. В мае 2014 года «Газпром» подписал контракт на поставку по трубопроводу «Силы Сибири» 38 млрд кубометров газа в год на общую сумму в 400 млрд долларов. Целесообразность этого проекта вызвала сомнения у экспертов.

В начале ноября «Роснефть» подписала рамочное соглашение о продаже китайской компании СNPС 10 % в проекте освоения месторождения. Предположительная сумма сделки — около миллиарда долларов. В том же году Китай пообещал вложить в энергетику Дальнего Востока 78 млрд рублей.

Т. Фельгенгауэр: Это цифры от Ильи Рождественского, и несколько цифр по нашему голосованию: 83 % наших слушателей считают, что угроза вполне реальна, и 17 % считают, что никаким образом возможная передача части земель Забайкалья Китаю России не угрожает. И переходим к нашим гостям. У вас по две минуты на ответ темы программы — есть ли угрозы?

А. Маслов: Оттолкнусь от слова «угроза», потому что здесь мы говорим именно не об угрозе, а об экономической целесообразности. Вот экономическая целесообразность у меня под большим вопросом. Говорить, что есть угроза населению за счет этого проекта освоения китайцами дальнего Востока или конкретной территории, она близка к нулю. Потому что пока все проекты в мире, которые проводил Китай за пределами Китая, в том числе в Аргентине, был и есть проект в Норвегии — освоение китайцами земли, в том числе с капиталовложениями, — это никак не влияет на рост китайской общины в этом регионе, потому что общины растут совсем за счет другого.

Во-вторых, у нас, безусловно, не проработан этот проект с точки зрения экономической целесообразности, хозяйственной, но это все идет из-за отсутствия общей стратегии взаимодействия с Китаем в этом регионе. Непонятно, как он вписывается вообще в развитие российско-китайских отношений, а отсюда и вопрос об угрозе.

Угроза во многом, которая есть в российском обществе относительно Китая, — это угроза всего чужого. Это боязнь всего того, что не вписывается в наши стандарты. И она во многом носит нерациональный характер, потому что по точным цифрам, например, сколько Китай заселил, как говорят, российский Дальний Восток, каким образом он «оккупирует» российский Дальний Восток, никто из россиян, кроме специалистов, сказать не может. При этом, например, многие попытки россиян, вернувшихся в Россию из-за рубежа, даже не россиян — например, была история со старообрядцами, которые вернулись из Латинской Америки для переселения в район под Владивостоком для освоения земель, — закончились тем, что они ничего не получили и вернулись обратно на свою родину. То есть, таким образом, угроза, на мой взгляд, мнимая, поскольку никакой почвы сейчас под этим нет.

Т. Фельгенгауэр: Владимир, вам слово — есть ли угроза?

В. Поздняков: В 2002 году эксперты Совета Федерации подготовили документ под названием «Проблема нелегальной миграции из Китая» в контексте задач миграционной политики России. Основной вывод сводился к тому, что к середине 21 века второй по численности национальной группой в России после русских станут китайцы. Жители Китая высокомобильны, они способны стремительно переместиться в поисках заработка, лучших условий жизни — отмечают авторы документа. При этом скрытая безработица в городах этой страны — 15–20 % от всего населения, то есть почти 260 миллионов китайцев, в том числе это число почти в два раза превышает население России, в перспективе могут хлынуть на территорию нашего государства.

И смотрите, если в Китае сегодня уровень жизни, потребления будет соответствовать уровню потребления Запада — по продовольствию, по электроэнергии, нефти, сопоставимые с Западом, — Китаю одному не хватит ресурса всей планеты. Этот факт уже говорит о том, что при нынешних темпах роста китайская экономика имеет два вопроса — либо однозначно захват территорий и ресурсов, либо коллапс. А вот перенаселенность в восточных районах Китая захватывает. Они проводили эксперименты с рождаемостью, и у них сегодня мужчин больше. Поэтому, конечно, нужно стремиться к продолжению жизни, вплоть до того, что воевать надо, и это тоже возможно — военная экспансия вполне возможность. И в этом есть опасность.

Т. Фельгенгауэр: То есть вынужденно Китай будет стремиться на территорию России, потому что нет другого выхода? Страна развивается бешеными темпами?

А. Маслов: Знаете, год от года, даже месяц от месяца, мы слышим те же самые рассуждения и эти цифры. И сразу скажу — цифры в основном липовые. Ни в коем случае не обвиняю своего собеседника, потому что я понимаю, что собеседник пользуется определенными справками, которые составляют, на мой взгляд, абсолютно непрофессиональные люди, незнакомые с китайской ситуацией.