Своими глазами

Вот опять настала осень
И опять Михайлов день,
И сегодня двадцать восемь
Перешло через плетень.
Не вчера ли на вечорку
Собиралась погулять?
Оглянулася девчонка —
Уж давно жена и мать.
И серебряные пряди
Притаились в волосах.
Осень. В блекнущем наряде
Несказанная краса.
В сердце нет ещё усталости,
Жизнь как прежде, хороша. Выпьем!
Дай Бог мирной старости.
Да не старится душа!
23 сентября 1969 г.

Молодожены Адельгейм, 1959 год

13 июля 1959 год – 13 июля 2009 год. Золотая свадьба

СВИДАНИЕ В ТЮРЬМЕ

Я ждал. И отворилась дверь:
И мы с тобою встретились глазами.
И первый раз за всё, за всё — теперь
Мои глаза наполнились слезами.
Поверить сердце всё ещё не смело
В то, что казалось навсегда утраченным.
А может, то весна прошелестела
В зелёном платье, поясом охваченном?
Снаружи шум, как боль, утих.
Вокруг пространство опустело…
Лишь шёлк волос твоих,
И пряный запах тела,
И рук знакомое тепло
На сердце вечностью легло.
Блаженства большего душа уж не хотела.
1969 г.

ЛАГЕРЬ

За заборами,
За запорами,
За собачьими злыми сворами
Погребённые,
Прокажённые,
До костей, до души обнажённые,
Дни и ночи
Мы волочим.
Словно цепи.
Нету мочи.
Ни просвета,
Ни привета.
Смерти нет.
И жизни нету.
1970 г.

Молодая семья Адельгейм, первенец — Машенька, 1960 год

"ДОГОРАЙ, ГОРИ МОЯ ЛУЧИНУШКА, ДОГОРЮ С ТОБОЙ И Я"

На Запад солнце медленно скатилось.
День догорел. На землю тьма легла.
Напрасно ждал я. Чуда не случилось.
Любовь тебя ко мне не привела.
Ты снова письма пишешь по привычке,
Любовью строчки не согрев,
И мысли на листе, как будто спички,
Во мраке гаснут, не сгорев.
Я, как письмо, прочитано — забыто.
Ты не поймёшь, в чем не права,
И на мои сердечные обиды
В ответ опять пришлешь слова.
Слова о том, что ты мне рада,
Но занята. Так много бед:
Работа, дети — все слова, что надо
Сказать взамен тех чувств, которых нет.
Моя душа отчаяньем разбита.
В моем окне потушен свет.
Последняя из карт тобою бита.
Я нищ и наг, и мне приюта нет.
За проволокой тюрьмы тутовник старый
Кудрявой порослью опять зазеленел,
Обугленный огнем недавнего пожара, Калека!
Лучше бы ты полностью сгорел.
20 октября 1971 г.

Мать о. Павла, Татьяна Никаноровна со своими внуками, старшая Машенька и двойняшки Аня с Ваней, 1967 год

Жена Вера, двойняшки Аня и Ваня и старшая дочь Мария. Фото, присланное в тюрьму, 1971 год

ПОСВЯЩАЕТСЯ ЛЕНУРУ ИБРАИМОВУ (крымский татарин, с которым вместе сидели)

Белый Крым застелил виноград,
как беда.
Только вам не вернуться назад
никогда.
Память в сердце,
как нож вонзим —
Ярким солнцем
охваченный Крым.
Слёзы нашей
общей беды
В горькой чаше
морской воды.
Родина, руки твои целовать
и глаза,
Только мне до тебя достать
нельзя.
Родина, отнятая,
но моя!
Вам — только слёзы,
чужие края.
Сердце — тебе,
огневой херувим,
Далекий, но
незабываемый Крым!
1973 г.