Своими глазами

Улицы Амстердама ведут свою родословную от торговых рядов. Сначала это были вереницы лавочек. Потом купеческие семьи принялись тут же строить себе жилища, возводя комнату над комнатой. Чаще всего такой дом имеет по фасаду три окна, иногда два, а подчас даже одно. Этот архитектурный ритм определяет облик старых улиц Амстердама. Самое верхнее из окон — то, что в мансарде, видимо, считается самым уютным. Там чаще всего восседает старушка в накрахмаленном чепце. Она внимательно наблюдает за тем, что происходит на улице, не переставая шевелить спицами. Там же иногда можно увидеть девицу в купальном костюме, которая тянет через соломинку кока-колу. Не исключено, впрочем, что комната в мансарде чаще всего выглядит обитаемой потому, что человеку, который забрался на четвертый этаж по крутым лестницам, не очень-то хочется спускаться вниз.

Иногда может показаться, что мрачные времена средневековья оставили на фронтоне каждого бюргерского дома нечто вроде виселицы. В том месте, где сходятся скаты крыши, непременно видишь торчащую из стены балку с крюком. И почему-то вспоминается картина «Утро стрелецкой казни». Однако балки, торчащие из стен, имеют сугубо бытовое применение. Лестницы в старых голландских домах настолько круты и узки, что по ним нельзя втащить наверх мебель. Да и гроб с покойником тоже спускают на веревке из окна.

Голландцы живут настежь. Им свойственна привычка ничем не занавешивать свои тщательно промытые окна, чтобы жизнь семьи была открыта взорам с улицы. Никаких ставней, никаких портьер. Нет даже прозрачных занавесей. Зеркальное стекло, а за ним, словно в витрине, уютно освещенный семейный очаг. На каждом подоконнике начищенные медные сосуды, в которые голландцы ставят горшки с цветами. А в глубине комнаты видишь кресла, диваны, буфеты с посудой, керамические тарелки на стенах. А главное, видишь людей: кто-то смотрит телевизор, кто-то забавляется с детьми, кто-то вышивает. В районах новостроек каждый современный многоэтажный дом выглядит как выставочный павильон. Что ни окно, то витрина для экспозиции на тему о том, как можно декорировать домашний очаг.

Пожалуй, самое поразительное, что обычаю жить настежь следуют в Амстердаме даже проститутки. Идешь по берегу канала вдоль опрятных домиков с красными фонарями и рассматриваешь на сей раз действительно витрины, но уже совсем иного назначения. В каждом окне видишь элегантно одетую женщину в изысканном интерьере. Одна листает книгу, другая играет с котенком, третья разговаривает по телефону. Некоторую театральность всем этим домашним сценам придают, пожалуй, лишь эффекты освещения. Откуда-то сверху падают лучи ультрафиолетовых ламп. Белые платья женщин кажутся поэтому светящимися, кожа их выглядит смуглой, как у мулаток. Лишь изредка задергивается тяжелая штора, из-за которой пробиваются красные отсветы. Жизнь есть жизнь, считают голландцы, и незачем скрывать ее от посторонних глаз.

Если бы я сел в Амстердаме за руль, то наверняка в первый же день свалился бы в канал. Поначалу мне казалось, что здешние водители слишком жмутся к домам, оставляя свободной проезжую часть. Лишь потом понял, что ездить здесь приходится по узким, неогражденным набережным, а серединой улиц служит вода, текущая почти вровень с берегами.

На узких амстердамских улицах с автомашинами успешно конкурируют велосипеды. А может быть, не столько конкурируют, сколько сосуществуют. Часто видишь: человек подъехал на автомашине, хлопнул дверцей, пересел на прислоненный к фонарному столбу велосипед и углубился в переулок. Куда ни глянь, всюду видишь велосипеды, словно бы брошенные на произвол судьбы. Говорят, что многие амстердамцы на несколько лет уезжали за границу, а по возвращении видели свой велосипед на том же месте, где его оставили.

Кроме шоколадного кирпича и сахарных наличников, голландский город состоит еще из зеркального блеска. Сверкают витрины и оконные стекла (может показаться, что у голландцев нет других забот, кроме как мыть их каждое утро). Из зеркального же блеска состоит и поверхность каналов. Ходишь по их неогражденным берегам и видишь сразу не один, а два города. Порой трудно бывает понять, какой из них настоящий, а какой — иллюзорный. Амстердам склонен к самолюбованию. Он любит смотреться в зеркало собственных вод. Хорошо пройти по городским набережным в предвечерний час. Густеет синева неба. В каналах отражаются фронтоны бюргерских домов, которые соперничают друг с другом формой окон и конфигурацией черепичных крыш. Вспыхивают неоновые рекламы, удваиваясь в воде. Над притихшим городом разносятся удары колоколов. Этот звон словно бы тоже падает в воду тяжелыми каплями. Утки деловито собирают корм среди лепестков цветущих вишен, заставляя трепетать отраженные дома, вереницы неподвижных автомашин. Пожалуй, лишь ряды этих дремлющих разноцветных автомобилей вносят что-то от нашего века в облик города, каким его когда-то увидел Петр I.