Своё предназначение

– Эй, ты совсэм ослеп, баран! – низкорослый горец в кожаной бейсболке скривился от боли, держась за ухо.

– Сам ты козел, чучело! – Владимир был скор на ответ. – Я извинился.

– Э, что мне твои извэнэния!

– Не нужны? Тогда терпи, – Володя ускорил шаг, уходя от места стычки.

Но далеко отойти ему не дали. Горец его догнал и вцепился сзади в куртку.

– Это ты тэрпеть будешь, когда…

Договорить он не успел. Сильный и точный удар по ребра, незаметный для окружающих, поверг горца в легкий ступор. Глаза его вылезли из орбит, от боли перехватило дыхание.

– Ты в аул свой возвращайся, – громко прошептал Владимир ему на ухо, замечая движение других «хозяев жизни» из горных поселений Кавказа. Вот чего, а только разборок ему сейчас не нужно. Не время, да и не место. Он юркнул во двор от метро, стараясь быстрей уйти. Дождь припустил сильнее.

Выскочивший из пелены дождя черный БМВ ударил Володю по ногам. Неведомая сила приподняла его над мостовой и бросила на лобовое стекло автомобиля. Еще удар, и мужчину снесло на мокрый тротуар. Машина остановилась. Из нее вышли трое, подошли к неподвижному телу.

– Что будэм дэлать, Ахмет? – спросил один из них негромко.

Послышался плевок.

– Откиньте его в кусты, – последовал ответ. – Никто ничего не видел. Только быстро. Примут за алкаша.

Последнее, что почувствовал Володя, это жесткие и мокрые ветки кустов, хлестнувшие по лицу.

Он очнулся. Открыл глаза. Попытался закричать от испуга, но не смог. Рот только беззвучно открывался. В глазах застыла молочного цвета пелена. Ничего вокруг. Только плотный белый туман. Без разводов и подтеков. Сплошной стеной.

– Где я? – пытался сообразить Владимир, крикнув в пространство.

Крика не получилось. Он пытался осмотреть себя, но не увидел своего тела. Везде белое плотное облако. Руки, ноги – их будто не было. Ничего не было. Только проснувшееся сознание и этот чертов туман.

– Да где я?! – взорвалась мысль.

Попытка лихорадочно вспомнить, что же произошло.

Утро, звонок шефа, упрямый горец у метро, противный дождь… и темнота.

А теперь эта белая пелена. Что за место? Как я сюда попал? Почему я себя не вижу?

– Да не дергайтесь вы, – послышался тихий бесцветный голос, непонятно кому принадлежащий. – Что вы мечетесь? Не мешайте думать.

– Где я? Кто вы? – пытался крикнуть Володя.

– Какой неугомонный, – снова раздался голос. – Помолчите немного. У меня и так времени мало.

Невидимый обладатель тихого голоса вздохнул. Владимир замер, боясь спугнуть того, кто с ним разговаривал.

– Как тяжело-то, – собеседник явно не мог принять какое-то решение. – Ну, вот что с вами делать?

Володя попытался сказать, что с ним делать ничего не надо.

– Э, как это не надо? – голос зазвучал громче. – Вас, батенька, надо отправить на покой. Но, не могу.

Владимир изумился.

– Да, да, – подтвердил голос. – Не могу. Поскольку вы в сознании. Первый случай такой! Вы вот что, потерпите тут немного. Мне надо проконсультироваться. А то сделаю ошибку. Пусть они сами решение принимают.

Голос смолк.

Он не знал, сколько прошло времени. Сначала пытался рассмотреть стоячую молочную пелену, но вскоре бросил это бесполезное занятие. Затем попытался почувствовать свое тело, и эти потуги тоже оказались тщетны. Волна страха, ярости и отчаяния накатила на его сознание, но тут же отхлынула, оставив безразличие.

Внезапно он услышал голоса. Они приближались будто, и по мере приближения становились отчетливей. Говорили двое. Первый голос он уже слышал, а второй – был глубокий, бархатный, раздававшийся с легким эхом.

– Вы посмотрите сами. Я не знаю, что с ним делать, – в знакомом голосе звучала растерянность. – Он в полном сознании и при полной памяти.

– Но это невозможно, – ответил бархатный голос

– Поэтому, я вас и позвал, – в знакомом голосе прозвучала мелкая нотка обиды. – Чтобы вы сами убедились.

Владимир пытался яростно дернуться.

– Я здесь! – крикнул он беззвучно.

– Ух ты! – удивился бархатный голос. – А вы правы, этот экземпляр весьма интересен. Ну-с, и кто это?

Голоса стихли.

– Хм. Русский. Сорок лет, – продолжил бархатный голос. – Странный какой-то. Вроде неглупый, даже слегка целеустремленный. Так, посмотрим. О-о-о… слишком доверчивый, и мягкий по характеру. Наказывать умеет, но готов простить все. Отчаянная вера в любовь? Это кто ему такую программу задал?!

– Э… инициатор программы скрыт под секретным кодом, – вмешался первый голос.

Володя вообще ничего не понимал. Какая программа? И это что, они о нем говорят?

– Да-а-а, – протянул обладатель бархатного голоса. – История у этого экземпляра интересная. Какие скрытые возможности! Но, так позволить себя облапошить. Он чем думает?

Володя гневно дернул невидимой рукой.

– Ох, ох, какой чувствительный, – насмешливо отреагировал бархатный голос. – Все профукал. Все материальные ценности. Осталась только вера. В добро, любовь… и справедливость. Какая наивность! И это в сорок лет? На этой грешной земле? Я ничего не понимаю. Хотя. Неудивительно, что он в сознании. Просто, он не выполнил свое предназначение.

– И что с ним делать? – спросил первый голос.