Сволочь ненаглядная

Муму вздохнула и поковыляла в комнату. Я быстро написала записку: «Люся, приготовь обед» – и выскочила из дома. Просто не знаю, как смотреть гостям в глаза после этого происшествия.

* * *

На улице бушевал буран. Снег летел тучами в лицо, кололся и проваливался за воротник. Под ногами чавкала каша из смеси соли, песка и грязи. Кое-кто из прохожих раскрыл зонтик… Я постояла секунду, потом поежилась и опрометью кинулась к метро. Москвичи совершенно несправедливо недовольны столичным метрополитеном. Стоит только купить газетку, как пожалуйста, со страниц несутся читательские вопли: очень много народу в «часы пик», не хватает станций в новых районах, часть эскалаторов из-за изношенности нельзя включать, повсюду идет торговля, и вообще, прекратите продавать еду, потому что люди друг друга кетчупом мажут…

Я же принадлежу к той редкой категории населения, которая просто в восторге от московской подземки. В «час пик» я не езжу, а от конечных станций в спальные районы ходят милые автобусики «Автолайн», торговлю я только приветствую, купила детективчик и наслаждаюсь, пока поезд летит по тоннелям, что же касается булочек, блинчиков и кофе, так возможность испортить одежду подстерегает нас повсюду. Зато у метро есть одно огромное преимущество. Я могу там спокойно думать. Некоторые привыкли осуществлять данный процесс дома, за письменным столом или в кресле под торшером… Может, где и можно расслабиться, но только не у нас. Вот вчера, к примеру, только-только я легла на диван и сосредоточилась, как сначала влез Кирюшка с требованием пришить пуговицу, спустя пятнадцать минут влетел Сережка и заорал:

– Лампец-молодец, погладь рубашку, на завтра нужна белая.

Не успела я выключить утюг, как собаки запросились на улицу. Только приволокла стаю домой, подала голос Юлечка:

– Лампушечка, помоги помыться, одной с загипсованной ногой никак.

– Попроси муженька, – попыталась я отвертеться.

– А он заснул!

Пришлось идти в ванную, заворачивать Юлину «костяную» ногу в клеенку и старательно тереть ей спинку под неумолчные стоны девушки:

– Ой, ой, осторожнее, не повреди гипс!

Не успела я вымыть ванну, как принеслась с работы Катя, и все за компанию с ней поужинали второй раз. Словом, к половине одиннадцатого вечера я осталась одна на один с Монбланом из грязной, омерзительно жирной посуды. Правда, мне предложили помощь. Сначала Юля пробормотала:

– Бедная Лампуша, не могу помыть тарелки, нога к вечеру разболелась, оставь, утром уберу.

Следом выступил Кирюшка:

– Лампочка, ты не хочешь, чтобы я тебе помог?

– Не хочу!!!

– И чего злиться, – возмутился Кирка, – я от всей души предложил.

Но самую коронную фразу произнес успевший проснуться Сережка.

– Лампец, – пробормотал парень, отчаянно зевая, – бедный Лампипудель, устала небось, брось посуду, отдохни…

Вы думаете, он сказал дальше: «Я домою за тебя?» Вот и не угадали.

– Отдохни, Лампушечка, нельзя так уставать, ЗАВТРА ВЫМОЕШЬ!

От злости я вылила в раковину почти всю бутылочку «Ферри» и потом полчаса гоняла обильную пену.

Наконец около двенадцати, когда все дела оказались переделаны, я плюхнулась на диван, вытянула ноги и… В ту же секунду в комнату влетела Катя. Глаза ее горели хищным огнем.

– Не спишь? – поинтересовалась она и сообщила: – Слушай, я придумала совсем новый подход к операции на щитовидной железе!

– Извини, – заблеяла я, – я ничего не понимаю в хирургии.

– Неважно, – отмахнулась Катерина, – главное, слушай и не перебивай, мне надо выговориться…

Где-то в районе часа она наконец излила душу и с приятным чувством выполненного долга отправилась на боковую. Я же осталась сидеть на кровати, качая пустой головой, как китайский болванчик.

В метро никто тебя не дергает, толпа галдящих людей плавно обтекает скамейку, пассажиры не обращают друг на друга никакого внимания, самое место для того, чтобы спокойно раскинуть мозгами. Впрочем, больше всего я люблю «Киевскую». Там кафе расположено в укромном углу, приезжие даже не догадываются о существовании за колоннами «Метро-экспресс», и можно жевать блинчик практически в одиночестве.

Сегодня я полностью выполнила программу развлечений. Сначала купила новенькую Серову в бумажной обертке, потом, поколебавшись минуту, сунула в другой карман Полякову и отправилась к блинчикам. Кофе капуччино и острый буритто исчезли в мгновение ока, в голове просветлело, и даже появились связные мысли. Облизнувшись, я взяла еще американский хот-дог.

Егора найти трудно, а что я вообще знаю о парне? Да практически ничего, кроме того, что он брат Насти и якобы жил в Новокисловском. И кто еще может знать о нем? Только родственники Насти, муж, свекровь… Кстати, наверное, у нее должен быть кто-нибудь из родных, ну дядя, тетя, двоюродная бабушка… Решено, поеду к мужу Насти, этому певцу Лео Ско, в миру Олегу Скотинину, и попробую потрясти его. Впрочем, Настя боялась супруга и его маменьки, утверждая, будто те готовы сжить ее со свету…