Сволочь ненаглядная

Я хихикнула и толкнула красивую, выполненную под орех дверь. Комнатка оказалась небольшой и утыканной множеством аппаратуры. Компьютер, принтер, ксерокс, факс, сканер и еще парочка каких-то неизвестных мне серых пластиковых ящиков, завораживающе моргавших зелеными лампочками. Если учесть, что у окна помещался огромный письменный стол с грудой рукописей и высокое кожаное кресло, то места для передвижения просто не осталось. Даже для моих сорока пяти килограммов. Приходилось удивляться, как Леся Галина ухитряется протискиваться за рабочий стол, потому что сидевшая передо мной женщина тянула на полтора центнера.

Бесформенное тело было укутано в просторную черную хламиду, очевидно, Леся пыталась при помощи одежды стать стройней. Большие руки, похожие на булки, держали папку.

Галина отложила бумаги и грудным голосом поинтересовалась:

– Вы ко мне? По какому вопросу?

Я внимательно посмотрела в ее лицо. Мягкие карие глаза, прямой, аккуратный нос, красиво изогнутый пухлый рот и брови, летящие к вискам. Кабы не чудовищная толщина, Леся сошла бы за красавицу. Кстати, и волосы у нее оказались хороши – целая копна смоляных кудрей, а зубы, показавшиеся на секунду, сверкнули белизной, да и цвет лица чудесный – нежно-розовый, персиковый.

– Вы знали Настю Звягинцеву?

Леся взяла со стола шариковую ручку и ответила:

– Конечно, учились в одной группе, а вы кто?

– Я лежала вместе с ней в больнице. Настя, умирая, оставила письмо, просила его передать брату Егору. Я пообещала, только Звягинцева внезапно скончалась, а адреса брата не оставила. Я хочу выполнить последнюю волю покойной, думала, может, вы подскажете. Настя о вас часто вспоминала, называла лучшей подругой.

– Да, – вздохнула Леся, – мы дружили с университета, только потом разбежались.

– Почему?

– Жизнь развела, – пояснила Галина, явно не хотевшая рассказывать подробности. – Только у Насти не было брата Егора, у нее вообще никого не было, родители умерли, бабушка тоже, лишь дядя остался.

– Дядя?

– Ну да, дядя, Платов Лев Константинович, вроде брат покойного отца.

– Почему же она была Звягинцевой?

– Это фамилия мужа.

– Так он Скотинин!

– Правильно, но Олег – второй супруг, а в первом браке Настя стала Звягинцевой.

– Она была уже один раз замужем до Лео Ско?

– Да, выскочила на первом курсе. Только они недолго прожили, меньше полугода, потом развелись.

– Почему же Настя не сменила фамилию во втором браке?

Галина усмехнулась:

– Вам захотелось бы носить благозвучное прозвище – госпожа Скотинина?

– Да уж, «аристократическая» фамилия, – согласилась я. – Но где найти ее брата? – продолжала я.

– Нет никакого брата, – вздохнула Леся. – Настена последнее время сильно болела, у нее изменилась личность, выдумывала несуществующие вещи… Никакого Егора нет, письмо можете выкинуть.

Я в растерянности смотрела на журналистку. Может, я и поверила бы тому, что Настя бредила наяву, но деньги? Тридцать тысяч американских долларов никак нельзя назвать вымыслом. Они существуют на самом деле. Не далее как сегодня утром я щупала подушку, пытаясь услышать хруст купюр. Правда, никакого звука не уловила, но банкноты там, под велюровой наволочкой с вытканной кошкой. Нет, Егор есть, весь вопрос только в том, где его найти…

Я вышла в приемную, держа в руках записку с примерным адресом Льва Константиновича Платова. Леся не помнила точно ни названия улицы, ни номер дома.

– У меня феноменальная зрительная память, – объясняла она, чиркая ручкой по бумаге, – если один раз где пройду, всю оставшуюся жизнь дорогу помню. От метро «Динамо» вглубь, мимо парка, потом до светофора…

Отдав мне план, Леся подняла красивые глаза и сказала:

– Сходите, конечно, ко Льву Константиновичу, но имейте в виду, Настена обладала больной фантазией. Я ведь с ней очень тесно общалась и ни о каком брате не слышала…

В приемной я села в кресло и стала обдумывать, куда податься. Раскрашенная девица не проявляла ко мне никакого внимания, просто лениво разгадывала кроссворд. Внезапно дверь, ведущая в коридор, распахнулась, и влетела девчонка в кожаной мини-юбке и зеленой блузочке.

– Слышь, Петюнчик! – завопила она. – Где наша почта?

Девица, не отрываясь от журнала, сообщила:

– В экспедиции.

– Так сходи за ней.

– Прямо сейчас?

– Именно, – обозлилась пришедшая, – причем как можно скорей!

Секретарша медленно встала, и я увидела, что она громадного роста, небось чуть-чуть не дотянула до двух метров. Тощие мальчишеские бедра обтягивали кожаные брюки. Ноги оказались под стать росту – размер сорок пятый, не меньше. Горестно вздыхая, девица ушла, за ней поплыл тяжелый, удушливый запах «Фаренгейта».

– Простите, – не выдержала я, – это мужчина?

Девчонка в мини-юбке хихикнула:

– ЭТО – нечто, зовут Петя, а уж его половая принадлежность никому не известна. Впрочем, наверное, все же представитель мужского рода, так как пользуется туалетом для джентльменов.

– Надо же, – продолжала я удивляться, – я приняла его за девушку, сережки, фенечки, макияж…