Свора девчонок

Я думаю, мы все быстро сообразили. Самое позднее – когда он еще раз сказал, что он Ганс, в ответ на вопрос Аннушки, не специалист ли он по грибам. Она тут же начала врать: якобы у нас поход в связи со школьным проектом, будем заниматься грибами, учительница сказала, что здесь у нас будет встреча со специалистом по грибам.

– Грибы, да? – переспросил Ганс. – Вы еще слишком малы для этого. Руки прочь от ядовитых! Они плохие.

– Хорошо, – сказала Бея. – Окей. То есть спасибо.

– Окей, – повторил он и улыбнулся. – И не надо так ссориться. Вы ж так испортите себе всю чудесную игру!

Мы еще раз дружно сказали «окей».

Ганс махнул нам большой рукой и пошел прочь. А потом обернулся:

– А-а, да. Я еще мальчиков из вашего класса видел. Они там, сзади. – Он показал примерно в направлении дороги. И ушел.

– Вау, а Ганс-то у нас прям из самых сообразительных, – кивнула Иветта.

– Да-да, соображает не быстрее улитки, – сказала Рика.

Аннушка рассказала нам, что Ганс – городской дурачок. Они таких тут чушеносами называют.

Мы заулыбались. Даже Фрайгунда, насколько могла. Боже! У нее были самые ужасные девчоночьи зубы, какие я видела в жизни. Наверное, ей действительно лучше завешивать лицо волосами. Нехорошо так думать, но что поделать с мыслями? Они такие быстрые.

Нашей ссоры как не бывало. Если повезет и каждый раз, когда мы будем ссориться, к нам будет заглядывать Ганс, у нас снова воцарится мир. И о чем вообще был сыр-бор?

– А Антонии так и нет, – сказала Аннушка.

Мы шли на юг. Для нее было очевидно: я должна идти следом. Она пробивала дорогу через питомник. Растаптывала все на пути и тихо чертыхалась. Почему вообще здесь именно мы? Это же издевательство! Бея сделала это специально! Чертово издевательство! Всем остальным было гораздо легче!

Я помалкивала. Она вполне могла принять решение и без меня. В общем-то, она была права. На востоке – Лунный лес. Там Антония может быть в любом кратере или яме, и там искали Рика с Фрайгундой и своими собаками. На западе, за Кривым лесом, можно было выйти к запруде – но там бы она далеко не ушла. И все-таки Бея с Чероки направились туда. На севере был питомник, продраться через который было невозможно. Его мы оставили напоследок – на тот случай, если не найдем ее в другом месте. Обойдя вокруг, мы двинулись дальше. На юге – заросли крапивы. Маловероятно, что Антония пошла туда.

– И никто из нас не должен ходить один. Она нам не доверяет. А сама, – Иветта повысила голос, – сама имеет право ходить одна. С Чероки, да? А он потом нам расскажет, чем она занималась. Ну конечно! Он же сам постоянно убегает!

Рядом со своей ворчащей хозяйкой с развевающимися фиолетовыми волосами бежал черный как уголь Цак.

– Ищи! Ищи! – говорила она ему. Но, видимо, он понимал это как «к ноге». И ни на шаг от нее не отходил.

Я бы тоже взяла Кайтека, он любил небольшие прогулки.

– Слишком медленно, – сказала Иветта. Ни в коем случае, она никуда не пойдет с этой черепахой на буксире.

Фрайгунда сказала, что у Кайтека очень хороший нюх. Лучший из всех наших собак.

– Ну конечно, и всего через два дня он найдет маленькую Антонию, если она начнет действительно вкусно пахнуть. Да тут и Цак справится, – ответила Иветта.

Мне совсем не хотелось с ней разговаривать. Уж тем более о Бее.

– Клянусь, если б я была главной, у нас все было бы по-другому, – продолжала бурчать она. – Мы бы вообще не стали искать эту соплячку. Если она больше не хочет быть с нами, зачем ее искать? У нас же не детский сад. Она могла свалиться в любую чертову яму. И будет у нас деточка со сломанной ногой. Аннушка приложит ей к ноге свои травки и споет какую-нибудь песенку задом наперед. Да она уже наверняка в какую-нибудь яму шмякнулась. А что потом? Потом нас обвинят в убийстве. Скажут, это мы ее толкнули. И привет! В тюрягу для малолетних.

Для меня Иветта была чем-то вроде того, что рисует на доске наш математик: я просто принимаю это к сведению, понимать мне там нечего.

Окей, у меня было три гипотезы, почему Иветта такая, какая есть.

Первая: дома у нее и так друзей достаточно, и здесь ей новые друзья не нужны.

Вторая: дома у нее тоже нет друзей, и ей на это плевать.

Третья: вообще-то она совсем другая.

Самой правдоподобной мне казалась гипотеза «вообще-то она совсем другая». С этим невозможно ошибиться на все сто процентов. Я сама себе предложила пари: если Иветта все же окажется совсем другой, я сама себя приглашу на яблочный сок с газировкой. Я уже жутко радовалась напитку, который выпью как победительница или как проигравшая. Если я выиграю, можно даже настоять на гнущейся соломинке. Я старалась думать о чем угодно, лишь бы не слушать Иветту. Никаких ответов от меня она все равно не ждала.