Sweet dreams (СИ)

— Откуда ты?.. — начинает она, но обрывает саму себя, заставляя неоконченный вопрос повиснуть в воздухе.

— Ты сама об этом говорила. — Он пожал плечами. — А вообще мне ещё раньше сказала мама. — Циничная улыбка появилась у него на лице. — Видимо, в нашем маленьком чикагском пригороде больше нет тем для обсуждения, кроме как твоё поступление. Милли Бобби Браун — гордость Уитона. Поступила в лучший университет штата, изучает там актёрское искусство. Идеал, к которому нужно стремиться. — Он вдруг горько хмыкает. — Я даже не знал, куда ты хотела поступать. Ты мне никогда не говорила об этом.

— Может быть, я не говорила потому, что ты никогда не позволял мне этого сделать? — огрызается Милли. Не то, чтобы она хотела с ним ругаться, но это его замечание задело её. — Мы всегда говорили только о тебе. О том, насколько ты удивительный гитарист и какие у тебя грандиозные планы на будущее. Между нами всегда была эта пропасть — твои мечты воспринимались как реальные и важные, мои же казались неправильными и детскими.

— Конечно, — моментально парировал Финн, — если ты сама не хотела мне об этом говорить. — Браун ничего не отвечает и возвращается к сценарию у себя в руках, начиная пролистывать его в поисках новой сцены для репетиции. — Не знаю, почему меня сейчас это так удивляет. Я давно уже должен был привыкнуть к твоему молчанию.

— Должен, — глухо отзывается девушка.

Она очень надеется, что он услышит в её голосе нежелание разговаривать с ним и всё-таки покинет зеркальную комнату, потому что она хочет наконец-то нормально позаниматься столько времени спустя. В одиночестве. Без его присутствия, которое может всё только разрушить.

Когда Милли думала о встрече с Финном, она надеялась, что это произойдёт при абсолютно других обстоятельствах. Она надеялась, что они встретятся на каком-нибудь великосветском мероприятии, когда она бы выглядела неотразимой и фантастической, а он был бы всё тем же неразборчивым музыкантом. Она бы похвасталась ему своей невероятной актёрской карьерой и в целом позиционировала бы себя как счастливую и успешную девушку (или уже женщину), которой было хорошо и без него. Она надеялась, что он увидит её такой и пожалеет о том, что бросил её когда-то.

А что в итоге? Она стоит перед ним, сломленная и больная. Несчастная. Он видит её страхи, боль и агонию, её тщетные попытки выбраться из всего этого кошмара. Это точно не то, на что она надеялась. Это было определённо весьма удручающее зрелище.

— Я не понимаю, как можно практиковаться в чём угодно вот под это. — Вулфард кивнул в сторону играющего проигрывателя. Милли фыркает, а он продолжает: — Серьёзно, это скучно. Это абсолютно неподходящая музыка.

— Ну да, это ведь не то, что ты слушаешь. — Она упорно, но бессмысленно снова и снова пролистывает сценарий в руках, пытаясь хоть чем-то себя занять.

— Я так и знал, что ты это скажешь. Ты ненавидишь мой психоделический рок, — Финн говорит это с надменной улыбкой.

О, девушка прекрасно знает, что именно она обозначает — насмешка.

— Я не ненавижу его, — отвечает она с лёгкой улыбкой. — Я люблю Jefferson Airplane. Голос солиста просто… — Милли замирает, как будто раздумывает над словом, постукивая сценарием по губам. — Завораживает. И тексты у них очень интересные.

Она видит, как удивлённо вытягивается лицо Вулфарда, — это абсолютно бесподобная реакция на её слова. Кажется, он действительно впечатлён её ответом. Браун, довольная произведённым эффектом, продолжает:

— О, ещё мне нравится Blue Cheer, ну, знаешь, те самые, которые экспериментировали со звучанием своих песен. Потом Steppenwolf и Hawkwind. А, ну и, конечно, Сид Барретт. Он красавчик.

— Звучит неплохо, — говорит Финн с широкой и радостной улыбкой. — Я, кстати, хотел бы быть его гитаристом.

— Я знаю. — Браун пожимает плечами; как будто он не твердил ей об этом раньше. — Cream тоже неплохие.

— О нет, они слишком коммерческие. — Показушно кривится парень.

— Конечно-конечно, — передразнивает его Милли. — Но я всё равно их люблю. Наряду с Iron Butterfly и их «In-A-Gadda-Da-Vida»

— Эта песня была очень популярна. А ещё…

— Она изначально должна была называться «In the Garden of Eden», но кое-кто был под наркотой, и они этого не сделали, я знаю.

Девушка сама гордилась своими знаниями, что уж говорить про Финна — тот, кажется, был восхищён.

— С чего вдруг такие познания в музыке? — спросил он, склонив голову набок.

Милли не отвечала. Это было слишком личное. То, о чём он никогда не должен узнать.

Не рассказывать же ей, что она буквально заставляла себя слушать эти песни несколько месяцев подряд, собирая о них информацию в Интернете. Она понимала, что чем поверхностнее будут у неё разговоры с Финном, тем хуже у них будут складываться отношения. А о чём он любит постоянно говорить, кроме как не о своей музыке? Вот она и пыталась любым образом наверстать упущенное, чтобы не быть такой невеждой в этой области.

— Милли? — вдруг расстроенно спрашивает парень. — Почему, чёрт возьми, ты не отвечаешь на мои вопросы?