Лампа на стене будки тускло освещала пространство: вроде бы всё было спокойно. Но я не сомневался, что тюремщик притаился за поворотом, держа наготове какое-нибудь жуткое оружие.
— Слушай, Кирито!
— Ш-ш!..
— Нет, ты послушай.
Пока я силился отыскать в полумраке тюремщика, Юджио стал тыкать меня в плечо. Пришлось обернуться.
— Чего тебе?
— Ты не слышишь? Кто-то храпит.
— Что?..
Я затаил дыхание — и действительно, откуда-то доносился мерный, легко узнаваемый гул.
Я посмотрел на Юджио, покачал головой и пошёл вперёд.
Пройдя до конца коридора (и не обнаружив за поворотом даже крысы), я оказался в круглом зале, через центр которого шла каменная колонна диаметром метров пять. Полость внутри играла роль спальни тюремщика… и оттуда раздавался храп.
Внутрь вела железная дверь с маленьким окошком вверху. Мы бесшумно подкрались к двери и, касаясь друг друга щеками, заглянули внутрь.
В самом центре круглого помещения стояла кровать, почти такая же, как у нас в темнице, и на ней лежал огромный, похожий на бочку тюремщик. Жестяное забрало шлема-котелка, который он не удосужился снять, подрагивало от гулкого храпа.
Казалось бы, надо поскорее бежать, пока есть возможность, но я невольно задумался о поведении тюремщика. В этой тюрьме почти не бывает узников, и всё же он годы… а может, десятилетия, сторожит её, ведь в этом мире все люди, за исключением особенно знатных, в десять лет получают Призвание от местных властей. Бросить его на полпути по собственной воле нельзя.
Каждый день он просыпается в тёмном подземелье от еле слышного звона колоколов, расхаживает вдоль пустых камер, дожидается очередного звона, снова ложится спать. Изо дня в день повторяя одно и то же, тюремщик настолько привык к своей работе, что сейчас не отреагировал даже на оглушительный грохот.
На стене будки висело множество разнообразных ключей, один из них наверняка избавил бы нас с Юджио от браслетов… Я отступил, решив, что ради этого не стоит будить тюремщика и сражаться с ним.
— Пошли, — бросил я.
— Ага… пошли!
Кажется, Юджио тоже о чём-то думал. Мы отошли от двери, добрались до начала винтовой лестницы и больше не оборачивались.
Часть 2
Когда нас вели вниз, винтовая лестница показалась мне очень длинной, однако сейчас мы взлетали по ней так, что уже через несколько минут повеяло свободой. Исчез запах плесени, сырые камни под ногами и на стенах сменились гладким блестящим мрамором.
Наконец впереди забрезжил свет, затем показался прямоугольный проём, и мы с Юджио ринулись прямо к нему, совсем забыв об осторожности. Вырвавшись на поверхность, мы жадно вдохнули свежий воздух.
— Уф-ф!..
Переведя дух, я посмотрел по сторонам. Стояла ночь, но такая звёздная, что я и без фонаря смог более-менее осмотреться.
Церковь Аксиом — владычица мира людей — занимала огромный квадрат в самом сердце Центории. Насколько я успел понять, когда висел вчера утром на лапе дракона, главный вход на территорию находится на востоке, скорее всего, потому, что там восходит Солус. За воротами начинается широкая дорога, ведущая в святая святых Церкви — белую башню под названием Центральный собор. Собор тоже квадратный в основании, стены его отполированы до зеркального блеска, а вершина скрывается в облаках и не видна с земли.
Я верю, что там, на вершине, есть кто-то, управляющий этим миром, и что там же находится пульт, через который можно связаться с внешним миром… то есть с «Рэс». Если я смогу добраться туда, то вернусь в реальность — спустя два года и два месяца, проведённых в этом мире…
Освежив чувства, я оглянулся на вход в подземелье, из которого мы только что сбежали. Он выглядел как прямоугольный проём без двери, случайно пробитый посреди белоснежной стены. Оторвав от мрамора взгляд, я посмотрел сначала налево, затем направо, наконец вверх, но из-за густого тумана так и не увидел, где кончается стена.
Хотя я бы и без тумана не смог оценить её высоту. Дело в том, что гладкий мрамор в метре от меня был стеной Центрального собора — финальной точки нашего с Юджио путешествия.
Юджио, видимо, думал о том же самом: он подошёл к стене одновременно со мной и так же положил левую руку на белые камни. Пальцы погладили мрамор, холодный и бесконечно твёрдый.
— Глупо, конечно, говорить уже после побега, но… даже не верится, что я трогаю собор, — сказал он. — Ведь самые знатные аристократы… и даже императоры смотрят на него с той стороны стены.
— Правда, мы надеялись попасть сюда рыцарями единства, а вышло, что беглецами, — бессердечно ответил я.
Юджио коротко усмехнулся и снова принял серьёзный вид.
— Но знаешь, возможно, это к лучшему. Если бы мы стали рыцарями единства, то, как и Алиса…
— Потеряли бы воспоминания? Да, очень может быть… но если это касается всех рыцарей, то кем они себя считают? — пробормотал я.
Юджио отвёл руку от стены и недоумённо посмотрел на меня. Я тоже опустил руку, поставил на пояс и попытался ответить на его молчаливый вопрос: