Sword Art Online. Том 11. Алисизация. Поворот

— Ясно… Получается, сословный строй возник не ради поддержания порядка, а чтобы властвовать над ним… Неудивительно, что старшие аристократы не чувствуют себя ни перед кем обязанными, — пробормотал я.

Кардинал кивнула и поморщилась.

— Не думаю, что тебе доводилось видеть это собственными глазами, но на личных территориях аристократы и родственники императора ведут себя просто ужасно. Если бы Кодекс не запрещал ранить и убивать людей, там творился бы настоящий ад.

— Но разве Кодекс Запретов придумала не сама Квинелла? Получается, ей всё-таки не чужда нравственность?

— Вот уж не думаю, — возразила Кардинал, очаровательно фыркнув. — Долгие годы я пыталась найти ответ, но так и не выяснила, почему жители этого мира не могут нарушить данные свыше законы. Как и я сама. Я не связана Кодексом Запретов, поскольку для меня Церковь Аксиом — не «свыше»… но не в состоянии спорить с ограничениями, наложенными на меня как на программу. Можно сказать, моё многовековое заточение в библиотеке — тоже следствие того, что я не воспротивилась приказам.

— Но Квинелла так же не может перечить указаниям свыше, верно?

— Истинно так. Конечно, Кодекс Запретов создан ею, поэтому на неё саму этот глупый закон не распространяется, но… в детстве она не нарушала правил, а ныне подчиняется другим указаниям. Подумай сам, разве ограничилась бы она убийством животных, если бы родители не запретили ей ранить людей? Конечно, она бы начала убивать себе подобных, потому что от этого уровень полномочий растёт быстрее.

По спине вновь пробежали мурашки, но я не подал виду и ответил:

— Хм-м… то есть запрет на вред другим людям появился в этом мире с самого начала, поскольку четвёрка прародителей так воспитала своих детей? А Квинелла лишь сделала его письменным и добавила множество уточнений?

— На первый взгляд, всё так и есть, но Квинелла издала Кодекс отнюдь не потому, что желала спокойствия этому миру. К двадцати пяти годам она стала ещё прекраснее, а её башня — ещё выше, у Квинеллы даже появились ученики. Похожие белые башни возникли в разных уголках мира. Власть правительства Квинеллы, которое она уже начала называть Церковью Аксиом, становилась всё крепче… Но население увеличивалось, люди селились всё дальше от центра мира, и Квинелла начала беспокоиться о землях за горизонтом. Что, если где-то у самой границы некто раскроет тайну системных полномочий? Квинелла решила издать закон, чтобы окончательно установить власть над человечеством. В первом пункте она потребовала верности Церкви Аксиом, во втором запретила убивать людей. Почему? — Кардинал остановилась, посмотрела на меня и продолжила: — Потому что убийство человека резко поднимает уровень полномочий преступника. Это единственная причина, по которой Церковь запрещает убивать людей. В этом пункте нет ни нравственности, ни морали, ни доброты.

Я настолько опешил, что попытался возразить:

— Н-но ведь запрет на убийство и ранение существовал и раньше как табу, оставшееся от прародителей. Люди бы придерживались этой морали и без Церкви, разве нет?

— Что, если родители ничего не расскажут ребёнку? Вдруг ребёнка сразу после рождения оторвут от родителей, от первого в жизни авторитета, и он вырастет, ни разу не услышав этих наставлений? Если у него будут гены знати, он, повинуясь жажде, станет убивать всех людей вокруг себя и в конце концов превзойдёт в полномочиях даже Квинеллу. Пытаясь обезопаситься от такого исхода, она сочинила Кодекс Запретов, издала его и распространила по всем городам и деревням. Родителей обязали читать своим детям первую страницу Кодекса, как только те начнут понимать слова. Представляешь, Кирито? Ты скажешь, что мир людей полон доброты, усердия и человеколюбия, но это исключительно ради удобства настоящих правителей — Церкви Аксиом.

— Н… но ведь… — я снова покачал головой, не в силах смириться с её словами.

Я отказывался верить, что все замечательные люди, которых я встретил в Рулиде, в путешествиях и в Академии — Селька, Ронье, Тизе, Сольтилина и, конечно же, Юджио — вели себя человечно и доброжелательно только потому, что их к этому принуждала программа.

— Ты ведь что-то недоговариваешь, правда? Должна ведь быть заслуга и… как ты выразилась, протофлактлайта? В наши души изначально заложено нечто, благодаря чему…

— Ты уже видел опровержение своих слов.

— Что?.. — я заморгал, сбитый с толку её ответом.

— Я о гоблинах, которые пытались без всякой жалости убить тебя и Юджио. Ты ведь не думаешь, что это были куски программного кода? Они — протофлактлайты, которым даны противоположные Кодексу приказы: убивай, грабь, делай что пожелаешь. В некотором смысле они тоже люди, такие же, как ты.

Я притих.

Я уже и сам догадывался, что всё так и есть. Когда чуть больше двух лет назад я сразился с монстрами… с гоблинами под Краевым хребтом, они разговаривали и вели себя совершенно естественно. В них не было ни капли той шаблонности, которая неизбежно проявляется в поведении монстров и NPC любых VRMMO. И, что самое главное, злобный блеск жёлтых глаз никак не мог быть искусным наложением текстур.