Сыграем во вражду

– Не скажу, – согласился, даже не задумываясь, но Ромыч решил сам проверить наличие данного факта, кладя руку мне на лоб.

– Есть у него температура, – Сергею, а потом уже мне, участливо: – Что-то случилось?

Я отрицательно помотал головой, скидывая руку друга, и уткнулся лицом в стол. Впрочем, знак явного протеста не помог: скрипнули стулья, зашуршала одежда – кажется, Ромка приземлился на соседний стул, а Черкасов – на парту перед моей. Отставать просто так друг со своим парнем не собирались. С парнем, м-да… лучшим другом Вика.

– Ребят, правда, не случилось. Вернее, я сам не знаю, случилось или нет. Вроде всё так, как я хотел, а вроде паршиво до безумия… и болею, – пробормотал я, не поднимая головы.

Эти двое сперва долго молчали, словно бы обдумывали слова. Наконец, Ромка печально вопросил:

– Потом расскажешь? Когда поймёшь.

– Обязательно.

И мы замолчали. Друг копался в учебнике, выписывая что-то в тетрадку, Черкасов играл в какую-то непонятную фигню на мобильном, а я вновь поднял голову, следя за каждым входящим в аудиторию. Но Самойлова среди них не было. Проходили минуты, пришёл уже даже преподаватель, прозвенел звонок… а Вик всё так же опаздывал. Заболел после того раза со мной? Заразился? Проспал? Или…

Когда к середине пары я додумался до очередного "или", в видениях которого Самойлов с утра пораньше был с симпатичной дамочкой, до ужаса напоминающей мою соседку, в аудиторию, извинившись за опоздание, явился и сам виновник торжества. Встрёпанный, помятый, с тёмными кругами под глазами. Что ему не давало спокойно спать ночью, додумать я не пытался. Хватит! Он у нас теперь "женатый" человек.

Вик, приветственно кивая и пожимая руки за спиной у отвернувшегося преподавателя, проследовал к единственному свободному месту. Махнул Ромке, протянул ладонь Серому, даже послал девчонкам с последней парты воздушный поцелуй… и полностью проигнорировал меня, удобней располагаясь прямо впереди. Теперь я мог сверлить взглядом не доску, а его затылок.

От шока, видимо, я зашёлся в новом приступе дикого кашля, едва не выхаркивая на парту все внутренности. Настроение упало ниже плинтуса – дело было дрянь. Совсем дрянь, без каких-либо просветов или намёков на солнце. Потому что единственное желание, держащее меня на ногах, оказалось невыполнимым.

Нет, я не хотел просто увидеть Вика, где-то в глубине души мне, наверное, требовалась его улыбка или хотя бы взволнованный ободряющий взгляд. Почему бы иначе теперь было так плохо?

Правильно сказал Ромке: не знаю, случилось или нет. Потому что получил то, чего хотел, но не так, как хотел. Нам нужно было просто завязать со страстью, с этими странными изменениями в отношениях… Зачем спать вместе, если есть возможность найти партнёра, к которому можно испытывать настоящие чувства? Любовь, нежность…

Чувства? Сердце дрогнуло, когда я поднял взгляд на Самойлова. Он слегка повернул голову, перебрасываясь знаками с однокурсницей на другом ряду, и я мог видеть теперь его обострившиеся скулы, шею, которую целовал, кажется, совсем недавно, чувственные губы, шепчущие что-то, но увы, не мне.

Очередной приступ кашля скрутил всё тело, такой сильный, что я едва не задохнулся. Зато краем глаза приметил, что Вик всё же обернулся. Правильно, посмотреть на возмутителя спокойствия.

– Корнеев, да хватит вам уже тут мучиться! – не выдержал препод. – Идите домой, можете даже к врачу не заходить, – сам предупрежу Семёна Игнатьевича, что вас не будет на следующих парах. И это не обсуждается!

Глава 41 – Подумай об этом

– Кажется, с ними что-то не так, – пробормотал Сергей.

– А мне даже не кажется…

На большой перемене они стояли в коридоре у окна – так уж удобно получилось, что самое тихое место во всём институте оказалось рядом с дверью в аудиторию, где у группы ожидалась следующая пара. В итоге Ромка и Серый смогли спокойно обсудить самые насущные вопросы без посторонних ушей.

– То есть дела реально хреновые? – не стесняясь в выражениях вопросил Черкасов.

Попов вздохнул, устремляя взгляд на улицу, где падали, кружась, белые снежинки. Почему-то они его успокаивали…

– У нас – нет, у друзей – да, – наконец отозвался он. – Дэн молчит, ты сам видел.