Сыграем во вражду

А потом были скользкие от смазки пальцы, боль и дискомфорт, сменяющиеся наслаждением. Вновь ощущать заполненность было… странно, но на удивление приятно, особенно вместе с пониманием, что с тобой рядом человек, которого ты действительно любишь. С тобой, а не с какой-то там девчонкой, которая, конечно, лучше бы ему подошла, но… её променяли на тебя. И это греет сердце, убивая всю возможную боль.

А может, я просто немного мазохист.

В неиссякаемом собственническом порыве, прикусываю кожу на шее Вика, чуть выше ключицы, оставляя видимый след. Потом ниже, на плече… Впиваюсь пальцами в его предплечья, шепчу на ухо что-то пошлое и дико возбуждающее, пытаюсь удержаться от стонов, но они всё равно срываются с губ. Самойлов движется уверенно и размеренно, его губы исследуют мои, а руки такие горячие, что обжигают. А я выгибаюсь в ответ – кожа к коже, дыхание смешивается с чужим… Не трах, не секс, а, можно сказать… любовь?

– О Бо-же… – выдохнул я, переведя дыхание после оргазма.

Вик кончил почти одновременно со мной, после пары толчков, и теперь расслабленно покоился сверху, придавив своим немалым весом и прижимая к себе обеими руками. В какой-то момент показалось, что он даже урчит, словно большой довольный кот, но, наверное, это были лишь игры разума.

– Угу… – согласно пробормотал Самойлов. – В душ?

– А полотенце найдётся?

Нашлось, ещё как, целая полка на всякий вкус и цвет. Если честно, я даже испытал некое странное садистское наслаждение, вытирая сперму совершенно чистым белым полотенцем Аксиньи. Мелочно, конечно, но всё же приятно, что смог хоть так отомстить.

Не спрашивайте, зачем. Просто… отомстить. Это была некая странная нереальная тяга, вскормленная дикой ревностью.

– Ну что, теперь поговорим? – вопросил Вик, когда я, выйдя из душа, показался в дверях зала.

– Поговорим, – пробормотал в ответ, останавливаясь напротив Самойлова.

Тот поднял взгляд, устало вздохнул и, резко протянув руку, заграбастал меня за майку да притянул к себе. Из "осторожных" объятий вырваться не получалось да и, если честно, как-то не хотелось, так что оставалось лишь удобней устроиться в его руках и откинуть голову назад, как раз Вику на плечо.

– Вот так лучше, – хмыкнул Самойлов, утыкаясь носом мне в висок. – Так на чём мы закончили?

– На том, что ты нашёл девку с квартирой, – услужливо напомнил ему.

– Ааа… Да! На том, что ты ревнуешь, – довольно.

Тёплые губы коснулись кожи, зубы слегка прикусили мочку уха, вызывая в теле дрожь. Я никогда ещё так сильно не хотел кого-либо, чтобы сходить с ума от одних лишь объятий. И я никогда ещё так сильно не любил кого-либо, чтобы в его объятиях чувствовать себя уютно.

– А я сказал, что "ничего подобного".

– Да неужели?

– Угу… – тихо, наслаждаясь тем, как Вик, словно кот, трётся щекой о мою макушку. – А потом ты пиздел, будто не нашёл мне замену в виде соседки, в чьей квартире мы сейчас, кстати, трахались.

Вик сразу подобрался, садясь куда прямее, чем раньше, потому и мне пришлось перелезать, вновь устраиваясь удобней. Пригревшись у него на плече, как-то не желал отползать в сторону и делать вид, что и просто на диване сидеть уютно. Чёрт побери, я из-за гада Самойлова весь перепсиховал за последние дни! Имею хоть сейчас право расслабиться? Особенно после недавнего умопомрачительного секса.

– Блин, я же сказал уже, что дурак, – недовольно бросил Вик. – Да, сперва, когда мы с ней столкнулись после… ну… когда я ушёл от тебя… В общем, тогда изначально хотел попросить её подыграть, чтоб ты ревновал. Мы просто разговорились и хотели друг другу помочь. Но я передумал, – Самойлов расцепил руки и, отыскав мою ладонь, переплёл наши пальцы. – Когда тогда мы разговаривали в аудитории. Потому что ты был такой…

– Больной? – подсказал ему.

– И это тоже. В общем, я просто… просто решил, что стоит ограничиться квартирой и…

Кажется, Вик ещё что-то говорил. О квартире, об Аксинье, о том, что ничего у них и не было, не заикаясь даже о вопросе, ответа на который пытался добиться от меня изначально. Пальцы одной его руки крепко сжимали мою ладонь, другой – медленно поглаживали плечо, такая ненавязчивая ласка.

И Вик говорил… и говорил… Голос его с лёгкой хрипотцой ласкал слух, словно был осязаем.

– Самойлов, ты был прав. Я люблю тебя, – пробормотал я, не удержавшись.

Вик вздрогнул, резко замолчал, ещё крепче сжимая мою руку. Казалось бы, он весь напрягся, мгновенно выходя из относительно расслабленного состояния. Плечо, на котором удобненько лежала моя голова, стало жёстким, как камень.

– Что? – тихо спросил Вик.

– Не притворяйся, – пробурчал я, попытавшись отстраниться, но Самойлов пресёк все попытки на корню. – Ты слышал. Я не буду повторять это снова…

– Корнеев! – с угрозой.

– Что?

Хотя бы извернувшись в его объятиях, заглядываю в глаза, в коих нет ни следа мнимой ярости. Тёплые карие глаза. И улыбка на чувственных мягких губах, которые так и хочется поцеловать.

– Я сказал, что ты скотина.

– Не говорил, – ещё сильнее улыбаясь.

– И гад.