Сыграй мне смерть по нотам...

— Да нет же! И Даша, и Вагнер долго ломали голову, в чём тут дело, пока Даша не догадалась дать отцу нотную бумагу. Он так обрадовался!

— И написал на ней свой новый… как ты говоришь? Квартет? — удивился Самоваров.

— Ну что ты! У него все двигательные функции нарушены, а ноты писать — очень мелкая работа. Просто стало понятно, что он хочет что-то нотами записать. Даша стала придумывать разные способы, как это сделать. На большой доске она начертила пять нотных линеек и дала ему палочку, чтоб он тыкал, где надо писать ноты. Она под его диктовку тоже пробовала записывать, но ничего не получалось: он говорит очень плохо и мало. Показывать палочкой на доске тоже не может. Тогда Даша всяких карточек наделала — в музыке ведь, кроме нот, полно всяких значков. Вдвоём они их к этим линейкам на доске пристраивали. С горем пополам таким способом за полгода записали три квартета.

— Не густо! — заметил Самоваров.

— Ты просто не представляешь, каких трудов это стоило. Каждый квартет в четырёх частях, и всё расписано для четырёх инструментов! Помнишь, у Крылова квартет: осёл, козёл и остальные?

— А компьютер они не пробовали? — вдруг спросил Самоваров.

— Ага! — обрадовалась Настя. — Понял теперь, зачем нужны Даше эти ресторанные деньги? Говорят, есть специальная программа для парализованных. Только там нот, конечно, нет — придётся самим дорабатывать. Вагнер сумеет, он обещал! Даша хочет заработать много денег, достать эту программу, жить отдельно от матери и записывать новые произведения отца. Их узнает весь мир!

— Какое ребячество! — не удержался Самоваров. — Что она может? Кто ей всё это разрешит?

— Ты попал в самую точку. Никаких юридических прав, чтобы представлять интересы отца, у неё пока нет. А её мать не позволит опозорить Андрея Андреевича даже ценой мировой славы мужа. Зачем овощу слава? Она ведь его овощем называет. Так что ситуация ужасно сложная и совершенно не под силу тринадцатилетней девочке.

— Согласен, — кивнул Самоваров. — Но насколько я понимаю, сейчас самое главное — опубликовать эти новые квартеты Шелегина. Никакая жена или Андрей Андреевич этому не преграда. К чему тогда ваш цирк с видеозаписью?

— Вагнер считает, что это необходимо, а он очень продвинутый, — сказала Настя. — Ты ведь главного не знаешь: Вагнер по Интернету связался с каким-то известным музыкантом из Австрии и послал ему квартеты. Тот попросил разрешения исполнить их на фестивале современной музыки в Вене. Вот так, сразу! Удивляться, впрочем, не стоит: музыка у Шелегина замечательная. Ты же помнишь «Танец № 5»! Вагнер говорит, если снять и показать, в каких условиях работает больной композитор, ему сразу какой-нибудь фонд отвалит новейший компьютер и нужную программу. У Вагнера уже есть опыт выбивания подобных штук. Он сам губернаторским стипендиатом был.

— Да, я слышал, он ловкий, — сказал Самоваров. — Не очень-то симпатичная тактика достижения успеха для молодого человека. Но в наше время, наверное, иначе нельзя. А что касается Шелегина, то ему помочь святое дело. Отчего бы в самом деле на губернатора нашего не выйти? Он меломан.

— Для этого и нужны уважаемые взрослые люди. То есть мы с тобой.

— Почему именно мы, Настя? Почему нельзя обратиться к профессионалам, к музыкальным кругам?

— Потому что ты не представляешь себе влияния Смирнова в этих кругах, — авторитетно заявила Настя. — Да ещё и Ирина Александровна сидит в филармонии. Оба они нанесут кучу справок, что Шелегин умственно неполноценный, и ничего сочинить не в состоянии. Кто будет слушать Вагнера с его репутацией? Или Дашу? Все считают её просто трудным ребёнком. О каких профессионалах ты говоришь, когда Шелегина даже в Союз композиторов не приняли! Ввиду творческой несостоятельности!

— Но как тогда Смирнов и компания смогут объяснить появление новой музыки, за которую сразу ухватились в Вене?

— Они выкрутятся, придумают что-нибудь! Скажут, что это всё Вагнер написал. Не зря у него фамилия такая!

— Да ведь никто не станет…

Самоваров не договорил: в дверь постучали. Дашино круглое лицо под четырьмя помпонами какой-то дикой вязаной шапочки заглянуло в мастерскую.

— Добрый вечер! Ну что, идём? Я вас жду, — бойко сказала Даша и обвела любопытным взглядом диковины самоваровской мастерской.

Самоварову совсем не хотелось плясать под дудку вздорной девчонки. Неужели Настя не понимает, как всё это глупо, неловко?

— Постойте, Даша, — солидно сказал Самоваров. — Допустим, мы явимся к вам домой. А как же ваша мама? Что она скажет? Будет ли ей приятен наш визит?

Даша сморщила короткий носик:

— Причём здесь мама? Вы ко мне придёте, а не к ней. Её гости мне тоже не всегда нравятся — и ничего, терплю. Да её и дома сейчас нет.

— Конечно, ничего нет крамольного, если мы сходим в гости. Что за церемонии? — поддержала Дашу Настя. — Мы же мебель крушить не станем — только послушаем игру на фортепьяно…

Самоваров не был большим любителем фортепьяно, но Настя состроила такую умоляющую гримасу, что он нехотя стал одеваться.