Сыграй на струнах моей души

Не обращая на неё внимания, Вадим подключил электрогитару и стал играть. Звуки были рваные, резкие, словно ножом по сердцу. В его игре Амадея услышала столько боли, что ей захотелось подойти и обнять бедного запутавшегося в себе юношу. Мозолистые пальцы перебирали струны, нажимая на душевные раны. Казалось, вот-вот гитара заплачет вместо своего владельца. Когда рок-мелодия дошла до кульминации, чёрный медиатор в руке парня дрогнул и упал на пол. Вадим продолжал стоять, склонив голову так, что косая чёлка закрыла лицо. И вдруг Амадея с изумлением заметила, как по его острому подбородку стекают слёзы, капая на блестящий корпус гитары.

Ничего не говоря, девушка влетела на сцену, села за рояль, и принялась играть самую согревающую душу мелодию, которая только пришла ей на ум в эту минуту. Зал наполнился мелодичным звучанием чёрно-белых клавиш. Тонкие пальцы летали по клавиатуре, а лицо излучало бесконечную нежность и спокойствие. И чем дольше она играла, тем красивей становились мелизмы: они летали от трели к форшлагу, внушая Амадее уверенность в собственных силах. Никогда ещё девушка не была настолько поглощена своей игрой ради чего-то большего, чем какой-нибудь конкурс или развлечение публики.

И тут она услышала гитару. Лёгкая струнная импровизация органично переплеталась с мелодией рояля. Девушка не оборачивалась, продолжая играть так, чтобы трепетало сердце. Она точно знала, что позади пела не гитара, а истерзанная душа её ровесника. В этом наигрыше было столько горечи и невыносимой тоски, что Амадее захотелось растворить его страдания в своей игре. Симфония чувств растянула свои мускулистые руки, опутала собой зал. По её пульсирующим венам бежала настоящая музыка, та, что открывает сердца, лечит души и вызывает улыбки на лицах людей.

Они играли долго, слаженно, полностью отдаваясь этому священному таинству. В дверях начали собираться работники клуба, что недавно вернулись с обеда. Они с вытянутыми от удивления лицами взирали на двух отрешённых от мира подростков, которые с упоением наслаждались моментом совместного творчества.

Когда парочка, наконец, закончила, раздались гулкие аплодисменты. Амадея и Вадим с изумлением глянули в сторону двери: знакомые лица улыбались, хлопали, а кто-то даже присвистнул. В зал протиснулся поджарый бородатый мужчина в строгом костюмчике:

— Ребята, я так рад, что вы наконец подружились! А номер у вас получился замечательный, хоть сейчас на сцену! Ну как, уважите старика? Сыграете на концерте дуэтом?

Амадея с улыбкой посмотрела на Вадима: юноша уже не плакал, он хмурился. Ему явно не доставляло удовольствия такое внимание со стороны работников клуба. Девушка ещё раз ободряюще ему улыбнулась, отчего его взгляд стал немного мягче.

— Посмотрим, — снисходительно ответил парень, не отводя глаз от Амадеи. — Это была импровизация. А там, как пойдёт…

Группа поддержки у дверей обрадовалась и начала осыпать парочку музыкантов одобрительными возгласами. Директор клуба просиял:

— Вот и договорились. С вашими талантами до концерта точно управитесь. Пойдём мы, не будем вас отвлекать.

Мужчина вытолкал подчинённых из зала и прикрыл за собой двери. На сцене остались лишь музыканты. Вадим сжал гриф гитары и вскинул голову к потолку. Амадея тоже посмотрела наверх: над ними мерно покачивались крохотные микрофоны на шнурах, и бил в глаза свет нескольких прожекторов. Когда ребята вновь встретились взглядами, девушка сказала:

— Спасибо. Давно уже я не чувствовала такого заряда энергии. Из нас и правда вышел неплохой дуэт.

— Не говори гоп, — криво улыбнулся Вадим, — Но…и тебе…спасибо. Я смог выплеснуть свои эмоции не на словах. Ты показала мне, что так можно. И это по-настоящему круто!

Юноша ласково взглянул на свою гитару и провёл жилистой рукой по тугим струнам. Амадея ему, как обычно, тепло улыбнулась в ответ. Тогда он как-то неоднозначно на неё посмотрел из-под густой чёлки, и спросил:

— Почему у тебя имя такое…странное?

— Мои родители музыканты. Они познакомились, когда играли в дуэте Моцарта. Решили увековечить этот счастливый момент с помощью дочери, — рассмеялась девушка.

— А мне нравится. Необычно, — признался ей юноша, и его привычно опущенные уголки губ поползли вверх, изображая на депрессивном лице подобие улыбки.

Амадея снова положила руки на клавиатуру, обернулась к юноше, и сказала:

— Начнём репетировать? Времени осталось не так много.

— Погнали!

В такт дивной мелодии, что родилась на глазах любопытных зрителей, бились два юных сердца. Такие разные, но такие похожие. И с каждым аккордом композиция звучала всё лучше, живее, изящнее. Словно они оба возрождались из пепла под аккомпанемент тяжёлых капель дождя.