Сын

Камарчук. Облегчение для вас. и что ж вы думаете? Жинка моя обернулась вполне успешно. Как только паровозик сыграл гудком «прости-прощай, Степан Камарчук», она всех родственников как бесплатных нахлебников ликвиднула, а на лето стала сдавать наши дворцовые хоромы, включая курятник, для приезжих дачников. Кто из родни сунется — плачет горючими слезами: покинул меня мой непутевый змей-горыныч, сбежал в неизвестном направлении, я вынуждена сама себе на прокорм добывать, извините, родненькие, — и от ворот поворот. Какой же итог? Все в выигрыше. У родни в корне задатки тунеядские ликвидируются. Я был трактористик невзрачный, теперь бригадир, Степаном Ивановичем величают. Жена в достатке, на собственном иждивении проживает, и вскорости, по моим расчетам, родственники мое воспитание пройдут и отвыкнут от бесплатного курорта. И, таким образом, к весне я смогу попрощаться с обжитой целиной и с некоторыми накоплениями вернуться на близкое моему сердцу Азовское море, на его белоснежные пески. И если уж я кого приглашу, так только вас, мои дорогие, которые пригрели меня на широких просторах родного Казахстана. За встречу в Мелитополе.

Платов. Спасибо, Степа.

Камарчук(пьет). Ты и вправду нездоров, Миша!

Платов. Ноги, видать, сырые были. Мокро в поле, ночью комбайны ремонтировали.

Камарчук. Благодарствую, Оленька. Теперь мне самый раз в кино отправляться можно. Говорят, там сегодня итальянский боевик на морально-бытовую тему идет. Глянем, как капиталисты разлагаются. Не болей. Болеть нам запрещается. Спасибо вашему дому за гостеприимство. (Развернув гармонь и запев «Развевайся, чубчик кучерявый», уходит.)

Ольга(вслед). Пустобрех... И все норовит за твой счет выпить.

Платов. Не все же одним да одним сидеть.

Ольга. От кого письмо?

Платов. От сына.

Ольга. С чего это вдруг вспомнили? Четыре года молчали.

Платов. Не знаю. Встретиться хочет.

Ольга. Встретиться? С тобой?

Платов. Со мной, вот... (Протягивает письмо.) Прочти. Решить надо.

Ольга(медленно читает). «Михаил Николаевич! Только недавно я узнал, что на свете существует человек, который когда-то назывался моим отцом. Как мне говорила моя мама, таким человеком были вы. Она мне рассказала о вас. Но, мне кажется, рассказала не все. Поэтому у меня появилось желание увидеть вас. Если вы согласитесь на эту встречу, тогда или я приеду к вам в совхоз, или вы приезжайте в наш город. Во втором случае я беру на себя все расходы по вашей поездке. Если вы почему-либо не сумеете приехать, я все равно приеду в ваш совхоз, и очень скоро. Это мне необходимо. Прошу ответить срочно авиапочтой, а еще лучше телеграфом. А.Платов». Что ему понадобилось?

Платов(растерянно). Не знаю, Ольга. Не знаю.

Ольга. Когда ты ей писал — не ответила, а теперь сына заставила писать. А хочется тебе его увидеть?

Платов. Раньше не думал... Сын ведь. Надо бы. Да и он настаивает.

Ольга. Или, может, она на тебя хочет глянуть.

Платов. Да что ты, зачем я ей нужен? В лагерь приезжала — испугалась.

Ольга. А ты любил ее?

Платов. Зачем старое вспоминать. Любил бы — не оставил бы с сыном.

Ольга. Она тебя из памяти не выпускала, если приезжала в лагерь на тебя посмотреть. И так ведь может быть — она сына попросила вызвать тебя сейчас?

Платов. Да на что я ей нужен в таком положении?!

Ольга. А что у тебя за положение? Выправился... Работаешь... От одиночества женщины и не на такие поступки способны.

Платов. Ну, если не хочешь, так я и не поеду. Так ведь он сам сюда прилетит. Эх, Оля, Оля! Да что же ты за человек такой! Ну, поеду к сыну, повидаю, что там ему надо — выслушаю. И обратно к тебе, сюда. Ты же сама не знаешь, что ты за человек! Оля! Ни минуты не сомневайся...

Ольга. О Наташе думай. Сын без отца обошелся, дочери отец нужен. И мне ты нужен. Я все знала, когда свою жизнь с тобой связывала.

Платов. Ты думаешь, я не ценю это, не благодарен тебе?

Ольга(почти гневно). Благодарен?! Я с тобой не за благодарность живу. Не за благодарность! (Положив письмо на скамью, уходит.)

Платов. Оля! Оля! (Молча наливает водку, выпивает, достает очки, берет письмо, идет на авансцену.)

Закрывается занавес, на котором высвечены целинные борозды. Доносится мелодия песни «Развевайся, чубчик кучерявый».

Платов(читает письмо). «Михаил Николаевич! Только недавно я узнал, что на свете существует человек, который когда-то назывался моим отцом. Как мне говорила моя мама, таким человеком были вы. Она мне рассказала о вас, но, мне кажется, рассказала не все...».

Затемнение

Картина четвертая