Сын аккордеониста

Наконец Лубис улыбнулся: «А как там парень, у которого волосы как у ежика?» – «Комаров?» Это был мой лучший друг в Сан-Себастьяне. Своим прозвищем он был обязан знаменитому русскому космонавту. «Он очень смелый парень, – продолжал Лубис. – В тот раз, когда вы приезжали побродить по снегу, он ухватился за водосточную трубу и залез на крышу. Он совсем не был похож на ежа. Скорее на кошку». Ему было приятно воспоминание о моем друге, он не переставал улыбаться. «Надеюсь, скоро он сюда приедет, – сказал я Лубису. – Он должен привезти мне «гуцци». Я одолжил ему мотоцикл несколько недель назад».

Я вернулся к началу нашего разговора. «Так ты живешь хорошо», – сказал я ему. «Жаль, что Хуан не приезжает. И с Панчо не все так гладко, как должно бы». – «Я видел его, когда мы подъезжали». Я начал расставлять на полке книги, которые привез из виллы «Лекуона». «Что он делал? Форель ловил?» – «Думаю, да», – сказал я. «Панчо очень нравится бродить по воде. Но пить он предпочитает другое». Он подошел к окну и посмотрел на улицу. «Он был вместе с близнецами немного ниже по течению». – «Сейчас никого не видно. Должно быть, пошли к Аделе, – сказал он. – Не знаю, что происходит в нашем местечке, – продолжил он после паузы. – Все очень много пьют. Мой брат, Убанбе, даже Себастьян. Если так будет продолжаться, они плохо кончат. Особенно Панчо. Он очень легкомысленный».

Я открыл окно. Ава, Миспа и жеребята теперь паслись в разных концах, Моро по-прежнему оставался в верхней части луга. «Кто теперь возит еду лесорубам?» Лубис безнадежно вздохнул: «Бесполезно просить Панчо, чтобы он работал на лесопильне. Он и по дому-то мало помогает». – «Значит, в лес приходится ездить тебе». Лубис кивнул.

О, Сьюзи Кью, о, Сьюзи Кью, о, Сьюзи Кью. Хосеба включил магнитолу в машине на полную громкость, жеребята подняли головы и стали смотреть в сторону дома. ОХин из них принялся скакать. А под окном, правда, не прыгая, но тряся шевелюрой, двигался в такт музыке Хосеба. «Мне хотелось бы иметь такой нрав, как у него, – сказал Лубис. Потом показал на луг: – Как тебе трое малышей? Чудесные жеребята, правда?» – «Очень красивые», – согласился я. «Хуан звонит мне почти каждую неделю, спрашивает о них». – «Как вы их назвали?» – «Двоих гнедых – Элько и Эдер. А белого – Поль». – «Поль? Как того, которого убили?» Лубис кивнул: «Он мой. Хуан подарил его мне. Он сказал, что теперь, когда он не Приезжает, у меня больше ответственности и что я его заслужил». – «Он прав», – сказал я.

Хосеба выключил магнитолу. «Вы не собираетесь спускаться? – крикнул он, окидывая взглядом окно. – Уже темнеет». – «До наступления темноты еще целый час», – ответил ему Лубис. У облаков на небе уже исчезла багряная кромка, но света еще было много. Адриан подтолкнул Хосебу, чтобы тот пошел вперед. «Мы будем в «Ритце», – сказал он. – Приходите до того, как надо будет платить по счету». Они направились к дому Аделы, помахав на прощание рукой.

Я закрыл окно и начал застилать кровать чистым постельным бельем, которое нашел в шкафу. «Я пообещал, что приглашу их поужинать. Ты тоже приходи, Лубис», – сказал я. Он стоял с другой стороны кровати, помогая мне. «Если хочешь, я пойду. Но если там Панчо, он захочет посидеть с нами. И не пойдет ужинать домой, к маме. Это уж точно». – «Ну так пусть остается».

Постель была готова, мы собирались спускаться Лубис остановился на пороге комнаты. «Ты помнишь, как сидел там, внутри? – спросил он, указывая на тайник. – Трудный денек был, правда?» – «Мне пребывание в убежище пошло на пользу. Я там многому научился».

«Зачем ты привез аккордеон? Снова собираешься играть?» – спросил меня Лубис по дороге к Аделе. Наша беседа постепенно становилась более непринужденной. «Меня попросили поиграть на танцах в гостинице «Аляска». Не знаю, правильно ли я сделал, что согласился». – «Деньги всегда нужны. Это всем известно». Я ответил: «Это правда. Но в какие-то моменты я жалею о том, что сказал «да». Внезапно мне стало стыдно. Присутствие Лубиса выявило презренную составляющую моего решения. Вернуться в гостиницу «Аляска» означало отступить, склонить голову.

«В любом случае гостиница – не только дом Берлино, – сказал Лубис, почувствовав мою неловкость. – Это ведь и дом Мартина и Терезы. А они оба – твои друзья». Рассуждение было далеко не идеальным, но мне больше не хотелось об этом думать. «Мне тоже приходится ездить в гостиницу, – продолжал Лубис. – Панчо все время там болтается. Из-за туристок. Он от них просто без ума, особенно от француженок. Если бы я ему позволил, он бы вертелся возле гостиницы все лето». Мы уже были у дома Аделы. Лубис остановился-»Входи один. Я пойду предупрежу маму. И сразу вернусь». Он перебрался через речку, ступая по камням, и вышел на дорогу.