Сын аккордеониста

Войдя в уборную, дон Педро хлопнул себя по щеке. Сведения из описи – шесть бурдюков масла, ешр пять вина, шестнадцать коробок печенья… – по-прежнему гудели у него в голове. Он не мог от них избавиться. И пощечина не помогла.

«Дон Хайме в плохом состоянии, не так ли?» – сказал он солдату, когда они вернулись к портику. «Он потерял пистолет, поэтому нервничает. Капитан Дегрела не любит таких вещей, – объяснил солдат, слегка улыбнувшись. – Ну а кроме того, сегодня у нас было много работы. Он уже не молод, и его очень утомляет это хождение туда-сюда». Слова, солдата заставили его задуматься. Он догадывался о характере хождения туда-сюда этого юноши и его товарищей, и его собственное положение показалось ему странным. Его держали в изоляции, на протяжении всего дня он никого не видел. А куда помещали других задержанных? Или их отводили прямо в лес?…

Грузовичок, тот же, что и утром, ждал с включенным мотором. «Что это вы делали столько времени? Ты что задницу ему ублажал?» Дон Хайме пытался кричать, но не мог из-за хрипоты. Солдаты тайком посмеивались, и не только из-за непристойного комментария. Было очевидно, что потеря пистолета подорвала авторитет их командира. «У дона Хайме голос стал, как у старухи», – тихонько пошутил солдат похожий на пьянчужку. «Ну-ка, посмотрим, удастся ли нам наконец с этим покончить!» – сказал дон Хайме, залезая в кабину грузовика. Молодой солдат обратился за помощью к своему товарищу, и, как и утром, они ловко подсадили дона Педро в кузов грузовика. Потом влезли сами вместе с остальными солдатами.

Они выехали в направлении главного шоссе. «Так вы говорите, Ванкоувер Исланд красивый», – заметил солдат. «Айаэнд, а не Исланд. Ванкувэ Айлэнд». – «Вот этого-то я больше всего и боюсь: языка, – с улыбкой сказал солдат. – Поэтому-то я до сих пор и не решился. Если бы не это, я бы уже был там». – «Каждый выучивает язык в той мере, в какой ему это необходимо. И ты тоже выучишь», – ответил ему дон Педро.

Стоял прекрасный летний вечер. Дул южный ветер, и неяркий свет, оставшийся после заката солнца, делал небо нежнее; с одной стороны, с очень легкими облаками и голубыми просветами, оно напоминало детское покрывало. Дон Педро вдохнул воздух. Впервые с сегодняшнего утра он вдруг увидел что-то, сцену из своей жизни; он увидел своих родителей возле колыбели и своего брата, спящего в ней. Разве можно было представить себе судьбу этого ребенка? Разве можно было представить себе, что он встретит смерть в каком-то озере, расположенном на другом конце света, на расстоянии в девять тысяч километров. Он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног и кружится голова; что ему хочется плакать.

«А как будет «девушка» на тамошнем языке?» – спросил солдат. «Да он об этом и понятия не имеет, у него лучше о мальчиках спрашивать!» – вмешался тот, у кого был вид пьянчужки. «Может быть, ты замолчишь?» – сказал другой. «Girl», – ответил дон Педро. «Girl? Только и всего?» – удивился солдат. Грузовик почти остановился, а затем направился к горам. «Куда мы едем? В гостиницу?» – спросил дон Педро. «Похоже», – сказал солдат. Он не сообщил ему, что с самого утра штаб капитана Дегрелы размещается именно там.

Они расположились на террасе кафе: капитан сидел за столом рядом с юношей, похожим на фалангиста, а дон Педро стоял напротив. Темнело, а огни были погашены. Было плохо видно. «Немедленно снимите шляпу! Ну-ка, извольте проявлять уважение к капитану!» – приказал ему дон Хайме, стоявший рядом с ним. Он повиновался. «Скажите, дон Педро, какого наказания заслуживает человек, убивший своего брата?» – спросил капитан Дегрела, не удосужившись поздороваться. Он уже собирался ответить, но дон Хайме опередил его: «Прежде чем удалиться, сеньор, хочу проинформировать вас, что я потерял пистолет и что я в вашем распоряжении». – «Я не с вами разговариваю, дон Хайме, – сказал капитан едва слышным голосом. Он повернулся к дону Педро. – Я сам вам скажу. Он заслуживает смерти».

Сердце сильно билось у него в груди. Даже под покровом темноты, даже притом, что он хорошо знал это место – свой дом! – бежать не представлялось никакой возможности. «Что вы делаете в моей гостинице? Это первое, что вы должны мне объяснить», – потребовал он. «Не хорохорьтесь, дон Педро. Гостиница теперь перешла в руки Испанской национальной армии». – «Я ничего плохого не совершил, и ваша обязанность – освободить меня», – выразил протест дон Педро. «Именно это я и собираюсь сделать», – сказал капитан, поднимаясь со своего стула. Он прошелся перед доном Хайме, даже не удостоив того взгляда, и обошел вокруг стола.