Сын Альбиона

Волосы у девушек — черные и золотистые — распустились, они сверкали от капелек воды; тонкими розовыми пальцами девушки плескали друг другу воду в лицо, и скалы звенели от веселой музыки их голосов. Ах, кто бы мог отвести взгляд от такой картины!

Джентльмену это стоило больших усилий и удалось только после того, как он вспомнил о своей сестре.

Думая о ней, он не стал больше задерживаться, но отступил дальше за камень.

— Очень неудобно! — снова произнес он про себя, на этот раз, возможно, с большей искренностью. — Мне очень хотелось здесь пройти. Пещера должна быть совсем недалеко, а мне придется идти в обход! Либо это, либо подождать, пока они кончат свои водные игры.

Несколько мгновений он стоял в нерешительности. До того места, где он начал спуск с утеса, было довольно далеко. Больше того, дорога очень трудна, в чем он убедился на собственном опыте.

Он решил остаться и подождать, пока «берег не освободится».

Джентльмен сел на камень, достал сигару и закурил.

Он находился шагах в двадцати от того места, где развлекались красавицы. И слышал плеск воды под их ладонями, когда они, словно молодые лебедушки крыльями, били руками по воде. Слышны были голоса девушек, прерываемые звонкими взрывами смеха. В том, что он слушает их, нет никакого вреда, потому что вздохи моря мешали разбирать слова. Время от времени доносились отдельные возгласы, свидетельствовавшие о веселье наяд, или строгий голос негритянки, призывавший выходить из воды, потому что начинается прилив.

По этим звукам джентльмен знал, что его не заметили, когда он стоял за камнем.

Прошло полчаса, а девушки продолжали плескаться в воде.

— Должно быть, настоящие русалки: оставаться в воде так долго! Наверно, теперь с них хватит!

Видимо, джентльмен начинал терять терпение.

Вскоре плеск и смех прекратились. По-прежнему слышались голоса девушек, временами прерываемые голосом негритянки.

— Ну, они наконец вышли и одеваются, — весело заметил джентльмен. — Интересно, много ли им на это потребуется времени.

Он достал новую сигару. Она была уже третьей.

— К тому времени, как я ее докурю, — рассуждал он, — они уже уйдут. Во всяком случае, будут одеты, и я смогу пройти мимо, не проявляя грубости.

Он зажег сигару, затянулся и прислушался.

Разговор после перерыва продолжился, но более спокойным тоном.

Сигара уменьшилась, превратилась в короткий окурок, а серебристые голоса по-прежнему слышались, перекрываемые хриплой симфонией моря — с приливом звуки моря становились все громче. Но вот поднялся свежий ветер, и голоса девушек начали походить на отдаленный металлический перезвон, и слушатель начал сомневаться, что вообще их слышит.

— Их время кончилось, — сказал он, вскакивая на ноги и отбрасывая окурок сигары. — Они вполне могли дважды завершить свой туалет. Больше не могу ждать, пора продолжать путь.

Он повернулся к выступающему камню. Один-единственный шаг — и тут же пришлось остановиться: на лице джентльмена неожиданно появилось выражение удивления и даже тревоги. Прилив незаметно подобрался к скалам, и теперь точка, на которой он недавно стоял, находилась под тремя футами воды; а волны продолжали подниматься!

Не осталось ни пляжа внизу, ни карниза над ним: идти можно только по воде.

Охотник сразу понял, что продолжать путь в намеченном направлении невозможно, если только он не хочет по пояс заходить в воду. Цель, которую он имел в виду, не стоила такого погружения. С восклицанием разочарования и досады за потерянное время он повернулся и пошел назад по своим следам вдоль утеса.

Теперь его походка не была беззаботной. Возникло опасение, которое заставило его ускорить шаг. Что, если и отступление будет прервано той же преградой, которая помешала идти вперед?

Мысль эта казалась достаточно тревожной; торопливо перебираясь через камни и полоски песка, превратившиеся в бассейны, джентльмен вздохнул с облегчением, только когда оказался у расселины, по которой спустился.

Глава III ДВА РИФМОПЛЕТА

Джентльмен ошибался, считая, что девушки ушли. Они по-прежнему были в пещере, только не разговаривали.

Диалог их кончился вместе с одеванием, и обе занялись делами, которые требовали тишины. Мисс Гирдвуд читала книгу — томик стихотворений, а ее кузина, захватившая все материалы для рисования, принялась делать набросок грота, который послужил им помещением для переодевания.

Когда девушки вышли из воды, в нее погрузилась Кезия. Теперь вода была такой глубокой, что полностью скрыла фигуру негритянки, так что никто не смог бы увидеть ее с берега.

Поплескавшись минут десять, негритянка вернулась на берег, снова накинула свое льняное платье, выжала курчавые волосы, поправила платок и, поддавшись расслабляющему влиянию соленой воды, легла на сухой каменистый участок берега и почти мгновенно уснула.

В таком виде находилось трио, когда охотник, обнаружив, что продвижение вперед невозможно, повернул назад вдоль утесов. Молчание заставило его считать, что купальщицы ушли.