Сын Америки

– Биггер? – окликнула она.

– Иди в комнату, – сказал он.

– А что случилось? – спросила она, отступив на шаг.

– Дай мне войти! Открой дверь!

Она широко распахнула дверь и при этом споткнулась и чуть не упала.

– Зажги свет.

– Что случилось, Биггер?

– Зажги свет, говорят тебе, сколько раз повторять нужно?

Она зажгла.

– Опусти шторы.

Она опустила шторы на окнах. Он молча следил за ней. Только не хватало из-за нее попасться. Он подошел к комоду, сдвинул в сторону ее флакончики, гребенки и щетки, вынул из кармана свой пакет и положил его на расчищенное место.

– Биггер?

Он обернулся и посмотрел на нее.

– Ну?

– Неужели ты хочешь это сделать?

– А ты что думала, я шутки шучу?

– Биггер, не надо!

Он схватил ее руку выше локтя и стиснул с ненавистью и страхом.

– Ах так, чертова девка, теперь на попятный? Ну нет, не выйдет!

Она промолчала. Он снял пальто и кепку и бросил их на кровать.

– Биггер, ты же весь в снегу!

– Ну и что ж что в снегу?

– Я не пойду на это дело, – сказала она.

– Посмей только отказаться.

– Ты не можешь меня заставить!

– Мне стоит рассказать про все кражи у твоих хозяев, в которых ты мне помогала, так тебя и без этого упрячут в тюрьму.

Она не ответила; он отвернулся от нее, взял стул и придвинул его к комоду. Он развернул свой пакетик, скомкал обертку и швырнул в угол. Бесси машинально нагнулась поднять ее. Биггер захохотал, и она поспешно выпрямилась. Да, Бесси тоже слепая. Он собирается писать письмо с требованием тысячного выкупа, а она беспокоится о чистоте своей комнаты.

– Что случилось? – спросила она.

– Ничего.

Он мрачно усмехнулся. Он разложил все на комоде; карандаш не был очинен.

– Дай нож.

– Разве у тебя нет?

– Значит, нет. Дай нож.

– А куда ты дел свой?

Он посмотрел на нее в упор: да, ведь она знала, что у него был нож. Окровавленное лезвие, поблескивающее в отсветах огня, встало у него перед глазами, и ему вдруг сделалось жарко от страха.

– Хочешь, чтоб я тебе дал как следует?

Она ушла за занавеску. Он сидел и смотрел на бумагу и карандаш. Она вернулась и подала ему кухонный нож.

– Биггер, миленький… Не надо, я не хочу.

– У тебя виски есть?

– Есть…

– Промочи горло, а потом садись на кровать и сиди смирно.

Она с минуту колебалась, затем достала из-под подушки бутылку и приложила к губам. Потом она легла на кровать и повернулась лицом к нему. В зеркале, стоявшем на комоде, ему видны были все ее движения. Он очинил карандаш и разгладил лежавший перед ним листок бумаги. Он уже хотел приняться за письмо, как вдруг вспомнил, что не надел перчаток. Ах ты черт!

– Дай мне мои перчатки.

– Что?

– Мои перчатки, они в пальто, во внутреннем кармане.

Она с трудом встала на ноги, принесла перчатки и остановилась за его стулом, перчатки свисали у нее с ладони.

– Дай сюда…

– Биггер…

– Дай сюда перчатки и ложись, понятно?

Он вырвал у нее перчатки, толкнул ее и опять повернулся к комоду.

– Биггер…

– Ты замолчишь или нет? – спросил он, отодвигая нож, чтобы он ему не мешал.