Читаем Сын Америки полностью

Он подошел к окну и выглянул; напротив, чуть пониже, приходились окна полуосвещенной церкви. Толпа негров, мужчин и женщин, стояла между длинными рядами деревянных скамей и пела, хлопая в ладоши и качая головой. Каждый день в церковь ходят, подумал он. Он облизнул губы и еще раз напился из-под крана. Где теперь полиция? Который час? Он посмотрел на свои часы, но они стояли; он забыл завести их. Церковное пение отдавалось во всем его существе, наполняя его тоской. Он старался не слушать, но оно вливалось в его чувства и мысли, нашептывало о другой жизни и другой смерти, уговаривало лечь и заснуть и не мешать им прийти и схватить его, предлагало поверить, что жизнь есть юдоль скорби и надо смириться. Он замотал головой, стараясь отделаться от навязчивых голосов. Сколько он спал? Что сказано в вечерних газетах? У него еще оставалось два цента; можно было купить «Таймс». Он собрал остатки хлеба, а голоса в это время пели о покорности, об отказе от борьбы. «Спешим, спешим, спешим ко Христу…» Он рассовал куски хлеба по карманам; он доест его потом, позже. Он проверил, в порядке ли револьвер, слушая: «Спешим, спешим к Дому нашему, недолго нам оставаться здесь…» Оставаться здесь было опасно, по опасно было и уходить отсюда. Пение наполняло его уши; оно говорило о своем, особом, и насмехалось над его страхом и одиночеством, его страстной тоской по ощущению цельности и полноты. Своей полнозвучной стройностью оно представляло такой резкий контраст с его голодом, его опустошенностью, что, откликаясь на него, он в то же время сопротивлялся ему. Не лучше ли было бы ему жить в том мире, о котором рассказывал этот напев? В нем он жил бы легко, ведь это был мир его матери, смиренный, покаянный, набожный. Там был свой стержень, ось, сердцевина, то, что ему так нужно было, но что он мог обрести, только вступив на путь унижения и отказавшись от надежды

жить в этом мире. А на это он никогда не пойдет.

Он услышал грохот трамвая внизу: движение восстановлено. Шальная мысль промелькнула у него в голове. Что, если полиция уже миновала эту улицу и его не заметила? Но здравый смысл сказал ему, что это невозможно. Он похлопал себя по карману, проверил, на месте ли револьвер, и полез в окно. Холодный ветер стегнул его по лицу. Верно, ниже нуля, подумал он. В обоих концах переулка горели фонари, гигантскими шарами света повиснув в предвечернем сумраке. Он дошел до угла, повернул и смешался с потоком пешеходов, двигавшимся по тротуару. Он ждал, что кто-нибудь оспорит его право ходить здесь, но никто на него не обращал внимания.

Впереди на углу стояла толпа, и при виде ее у него сразу защемило внутри от страха. Что они там делают? Он замедлил шаг и увидел, что толпа собралась вокруг газетного киоска. Это были негры, и они покупали газеты, чтобы прочесть о том, как белые выслеживают его, Биггера. Он пригнул голову, подошел ближе и смешался с толпой. Кругом возбужденно переговаривались. Он бережно зажал свои два цента в похолодевших пальцах. Протиснувшись вперед, он увидел первую страницу; посредине был его портрет. Он еще ниже пригнул голову, надеясь, что никто не разглядит его настолько, чтоб опознать.

– «Таймс», – сказал он.

Он сунул газету под мышку, выбрался из толпы и пошел дальше, продолжая свои поиски. На следующем углу он увидел наклейку «Сдается внаем» в окне дома, где все квартиры были маленькие, по две комнаты с кухней. Это было как раз то, что ему нужно. Он подошел к двери и прочел: сдавалась квартира на четвертом этаже. Он обошел кругом и стал подниматься по наружной лестнице черного хода; снег тихо похрустывал у него под ногами. Где-то скрипнула дверь; он остановился и присел в снегу с револьвером наготове.

– Кто там?

Говорила женщина. Потом послышался мужской голос.

– В чем дело, Эллен?

– Мне показалось, кто-то ходит на площадке.

– Никто не ходит. Начиталась в газете всяких страхов, вот тебе теперь и мерещится.

– Но я ясно слышала.

– Да ну, выбрось мусор и закрои дверь. Холодно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лира Орфея
Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжил роман «Что в костях заложено» (дошедший до букеровского короткого списка), а завершает «Лира Орфея».Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…

Геннадий Николаевич Скобликов , Робертсон Дэвис

Проза / Классическая проза / Советская классическая проза
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор