Сын Буйного

Боль в груди становится нестерпимой. Я чувствую, как лечу вниз. Ощущаю щекой холодную поверхность плиточного пола… и все. Блаженная темень.

Глава 39

Артур Буйный

– Кира! Кира!!! – немедленно припадаю за ней на колени.

Чертову биту отбрасываю в сторону. Она попадает на единственную уцелевшую витрину, грохот адский, но Кира даже не шелохнется. Крепко ругнувшись матом приподнимаю Снежную Королеву.

Какого?! Почему она потеряла сознание? Я не трогал ее! Я не бил. Она как всегда надменно (даже на коленях она стояла гордо и неприступно), с чувством собственного достоинства выслушала меня, а потом просто рухнула на пол.

– Кира! Что с тобой?!

Всматриваюсь в ее красивое породистое лицо. Губы посинели. Вот черт!!!

Тянусь размотать ее шарфик, чтобы нащупать жилку на шее. Нет пульса. Охренеть!

Меня самого точно кипятком обдает. Я что, ее убил?! Но как?

Быстро выхватываю телефон. Набираю номер клиники, куда уже отвозил Киру и где наблюдается Костик.

– Это Буйный! – ору в трубку.

– Да, господин Буйный, что случилось? – вежливо отвечают мне на том конце.

– Кира Птицына! Она потеряла сознание. Пульса нет.

– Птицына, да, она у нас постоянно сердце лечила. Диктуйте адрес, мы высылаем неотложку.

«Постоянно сердце лечила» – так и стучит в висках. У нее что больное сердце было?

Она у меня на руках. Не шевелится. Пульса все так же нет. Таким беспомощным я еще ни разу себя не ощущал.

Я… я люблю эту женщину! Я не могу позволить ей умереть! Я ж ее только припугнуть хотел, хотел, чтобы она принадлежала мне. Я бы никогда не причинил вред ее здоровью намеренно.

Прижимаю ее к себе. Собственное сердце стучит так, что сейчас выпрыгнет. Скорая может ехать слишком долго. Нельзя терять драгоценные секунды. Снова набираю номер клиники.

– Господин Буйный, к вам уже выехала машина с помощью.

– Номер водителя! Скиньте мне смской! Я поеду навстречу.

А пока на руках с ней выбегаю на улицу. Кладу ее в салон на заднее сидение. Сам прыгаю за руль. Пока завожу мотор, мне уже звонит незнакомый номер. Это водитель. Сообщает мне, куда ехать, чтобы пересечься с ними быстрей.

Я понимаю, что счет идет на секунды. И я их не теряю. Хрен его знает, как доезжаю до места назначения. С каретой скорой помощи мы подъезжаем одновременно. Из нее выпрыгивают медики в белом, с носилками бегут в мою сторону. А дальше, все происходит как в кино.

Киру укладывают на носилки. Тут же надевают кислородную маску. Освобождают грудь от одежды. Она очень маленькая, синяя и беззащитная. Я готов порвать на себе волосы потому что все, что происходит сейчас с Кирой – это по моей вине.

Ей на грудь ставят какие-то датчики, дефибрилляторы. Мне больно на это смотреть. Впервые, я не бегаю рядом, как в жопу раненный, а застываю, как вкопанный и молюсь. Чтобы просто выжила. Чтобы вымолить у нее прощение. Чтобы оберегать ее сердце, которое никак не хочет заводиться.

– Есть! – орет молодой врач сквозь маску. – Появился пульс. Продолжаем реанимацию. Кислород подбавьте!

Кира, Снежная моя ты Королева! Ты даже не представляешь, как я рад, что ты выкарабкалась!

– В нашей клинике мы ничем не сможем ей помочь, – озирается на меня реаниматолог.

– А что делать?

– Надо вести ее в кардиологию. Требуется срочная операция.

– Конечно, везите куда надо. Все расходы я беру на свой счет. Может в Москву лучше? Или заграницу?

– Не успеем, – качает головой врач. Только в ближайшую кардиологию. И сразу на операцию.

– Операция точно нужна?! – становится мне дурно.

– Это я так на глаз сказал. Нужно обследование, но даю процентов семьдесят, что без хирурга тут не обойдется.

– Да. Понимаю. Я с вами.

– Лучше езжайте за нами. В машине места нет.

В такой момент спорить я не собираюсь. Кидаю полный раскаяния взгляд на Киру и иду к гелику. По дороге не выпускаю скорую помощь из виду.

Глава 40

Артур Буйный

– Птицына стабильно-тяжелая после операции. – курит со мной хирург, проводивший Кире вмешательство на сердце.

– Ты мне просто скажи, она будет жить? У нее ребенок малый совсем.

Как-то легко и просто мы с ним перешли на «ты». Стресс сближает. А он несколько часов боролся за ее жизнь, в то время как я волосы на себе рвал в ожидании результата.

– Должна. – устало затягивается врач, – Мы добились стабильности, а это уже не мало. И потом – она молодая. Должна выкарабкаться.

– Должна. – повторяю эхом. – Ты мне скажи, куда ее потом везти? В Германию? В Израиль?

– Нет, сейчас, после операции она будет слишком слаба, не надо никуда везти. Просто окружи ее спокойствием и заботой. Ей нельзя нервничать. Обеспечь ей все лечение, что я распишу побуквенно, ей нельзя напрягаться, нельзя поднимать ничего тяжелее килограмма.

– Понятно, сына сам носить буду.

– Не позволяй ей никаких нагрузок. Хотя бы в первые несколько месяцев.

– А сексом можно заниматься? – хрен его знает, зачем спрашиваю я.