Сын Человеческий

Глава четырнадцатая. СУД МЕССИИ 5 апреля 30 г.

День спустя Иисус появился на внутренней площади Храма, именовавшейся “Двором женщин”, и сел под навесом у кружек для пожертвований. В пасхальные дни люди обычно совершали ежегодный церковный взнос. Многие, проходя, сыпали деньги горстями, но внимание Иисуса привлекла убого одетая женщина, которая опустила в кружку две мелкие монеты. Подозвав учеников, Он сказал: “Истинно говорю вам: эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу. Ибо все от избытка своего положили, она же от скудости своей все, что имела, положила. Все, что у нее было на жизнь”[1]. Жертва бедной женщины — единственное, что порадовало и тронуло сердце Христа в Иерусалиме.

Находясь в самом центре церковной жизни, Он видел ее болезни, замаскированные показным благолепием. Мимо Него, снисходительно отвечая на поклоны, шествовали надменные законники. Их “тефиллин”, повязки на лбу с текстами Торы, и другие атрибуты набожности каждому бросались в глаза, но как мало соответствовали они духовному состоянию этих людей! Иисус видел и ученых, которые часами обсуждали ничтожные оттенки устава; видел и фарисеев, спотыкавшихся на пути о камни, чтобы продемонстрировать свою полную отрешенность от мира. Иисус знал, как легко проникают в эту среду честолюбцы, которые потом упиваются властью над душами. О подобных пастырях еще пророк Иезекииль говорил, что они “пасут самих себя”. Казалось, даже свет библейского Откровения тускнел в этой затхлой атмосфере самодовольства и ханжества.

Почему еще в Галилее большинство книжников противилось Иисусу? Ведь тогда Он скрывал Свое мессианство. А благовестие об Отце, взыскующем заблудших детей, должно было пробудить всех, кто остался верен учению пророков. Следовательно, книжники утратили главный смысл пророческой проповеди. Признавая на словах, что основа Торы — любовь к Богу и к человеку, они продолжали подменять дух закона Божия системой формальных обязанностей и культовых правил.

Пророк Михей учил:

Тебе сказано, человек, что есть добро

и что Господь требует от тебя:

Только поступать справедливо,

и любить милосердие,

и в смирении ходить перед Богом твоим[2].

Между тем фарисеи, особенно ученики Шаммая, с головой погрузились в дебри ритуализма и казуистических толкований. Знатоки канонов, они обратили их в орудие господства над “невеждами”. На этой почве возникало множество злоупотреблений, доходивших почти до цинизма.

Христос хотел предостеречь Церковь от этого соблазна, от “закваски фарисейской”, и показать на примере пастырей Израиля, какая опасность может ей угрожать. Обращаясь к ученикам, Он заговорил:

На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи.

Итак, что они скажут вам, — исполняйте и храните,

по делам же их не поступайте.

Ибо, говоря, они — не делают.

Связывают ноши тяжелые и неудобоносимые

и возлагают на плечи людей;

сами же пальцем своим не хотят двинуть их.

Все же дела свои совершают с тем,

чтобы видели их люди.

Расширяют “тефиллин” свои и увеличивают кисти;

любят же первое место на званых обедах,

и первые сидения в синагогах,

и приветствия на площадях,

и чтобы звали их люди: “равви”...

Поедающие дома вдов и для вида молящиеся,

эти примут большее осуждение...

Вас же пусть не называют “равви”,

ибо один у вас Учитель, вы же все — братья.

И отцом своим не называйте никого,

ибо один у вас Отец — Небесный.

И пусть не называют вас наставниками,

потому что Наставник у вас один — Мессия.

Больший из вас да будет вам слугою.

Ибо, кто вознесет себя, тот смирен будет,

а кто смирит себя, тот вознесен будет[3].

Отказавшись от авторитарной власти над людьми, Иисус и Своим апостолам завещал лишь одну власть — власть любви и служения.